Однажды, напившись чаю у мадам Леи, она набралась духу и заговорила с Абрамовичем о девушках из прекрасных семей, которые к тому же «никогда и никого до себя не допускали».
Сказать, что девушка «кого-то до себя допустила», мадам Сара могла бы только о совсем уж пропащей.
Но до публики, о которой она заикнулась перед Морисом, ей явно было не дотянуться. Ей, привыкшей к пустому чаю, нечего было туда и соваться — не по чину. Каждому свое: кто работает в ателье готового платья, а кто — в доме моделей. О чем бы ни говорила мадам Сара, сам ее вид: платок, тусклые глаза — все напоминало о войне.
В другой раз мадам Сара просто положила несколько карточек около машинки Шарля и стала молча ждать.
— Заберите это, — сказал Шарль, даже не взглянув ни на нее, ни на карточки.
— Посмотрите хоть на фотографии, — попросила мадам Сара. — Ну, пожалуйста, ради меня.
Шарль перестал строчить и спокойным, рассудительным тоном сказал:
— Выходит, жениться теперь прикажете ради вас? Это что-то новенькое. Послушайте меня, мадам Сара, если вы хотите помогать людям искать себе пару, это одно, а если вам нужно зарабатывать себе на жизнь, то это совсем другое, и не надо путать разные вещи. Либо вы делаете мицву,[8] и точка. Либо получаете деньги, и опять-таки точка, но в другой канцелярии. Счастья за деньги не бывает, мадам Сара. Деньги — особая статья, дополнительная.
Из Шарля вышел бы хороший раввин, подумал я. Но мадам Сара, должно быть, плохо его слушала или была уверена, что в ее карточках есть что-то исключительное, специально для него, потому что она и тут от него не отстала.
И тогда он заговорил громким голосом — не громче, чем я или мсье Альбер, когда случается выйти из себя, но для него, для Шарля, это было все равно, как если бы он заорал во всю глотку:
— Никогда не говорите со мной о женитьбе, мадам Сара! Слышите? — И прибавил еще громче: — Никогда!
Мадам Сара, кажется, только теперь поняла то, что он говорил ей с самого начала. Не сказав ни слова, она собрала свои карточки в конверт, перетянула его резинкой и положила на место, в коричневый чемоданчик. А потом всхлипнула и полезла в карман пальто за платочком. Шарль же стал протирать очки лоскутом подкладочной ткани, и было видно, что влагу он стирает больше изнутри, чем снаружи.
В тот день мадам Сара ушла из мастерской, никого не осчастливив. Точно так же, как в другой раз, когда вместо «здрасьте-здрасьте» у нее вырвалось: «Гевалт!»
