На следующий день Дмитрий поинтересовался у отца, какой подарок хочет мама.
– Ограничимся только цветами, – посоветовал сыну отец.
Время пролетело быстро, и, когда до дня рождения оставалось всего несколько дней, Инга Константиновна вдруг сообщила:
– Ваня, Дима, я срочно уезжаю в центр. На семинар.
– Ты уезжаешь? – удивленно приподнял брови Иван Алексеевич. – И надолго?
– Дней на десять, – кивнула Инга Константиновна.
– Что? – переспросил Дима. – Ты едешь в Краснодар?
– Да. На семинар. Новые методы управления и все такое.
– Но мы ведь собирались в субботу забрать Люсю, ты же сама говорила.
– Ничего страшного. Без меня съездите и заберете.
Иван Алексеевич посмотрел на жену:
– Вы с ней не виделись почти месяц. Ребенок ведь скучает, как ты не понимаешь?
– Ничего страшного, – махнула рукой женщина. – Сильнее потом обрадуется. Я же не могу ради этого бросить свою работу!
– Я вижу, Люся тебе совсем не нужна, – погрустнел Иван Александрович. – Зачем тогда рожала?
– Постыдился бы при сыне, – вскипела Инга, – думай, прежде чем что-то говоришь!
– Непонятно, зачем вы нас с Люськой завели, – не выдержал и Дима.
Храбрости ему придавало сознание того, что скоро он уедет из этого дома, подальше от постоянных выяснений отношений и упреков.
– О, – произнесла Инга, – я вижу, ты совсем взрослым себя возомнил. Собственное мнение решил заиметь. Не рановато ли?
– В самый раз. Оно мне в казарме как раз пригодится, – огрызнулся Дмитрий.
– Ну-ну... Тогда будь добр, придержи его для казармы. А пока ты в моем доме, не вмешивайся в разговоры, в которых ничего не смыслишь.
– А ведь мальчик прав, – поддержал сына Иван Алексеевич.
Инга посмотрела на обоих раздраженно:
– Идите кино смотреть. Сейчас уже начнется. А мне вещи сложить надо.
По телевизору показывали очередную серию «Ментов». Дмитрий хотел продолжить разговор, начатый при матери, но отец резко оборвал его:
– Смотри молча.
Инга уехала в среду, и мужчины в полной мере насладились свободой, как обычно и бывало при довольно редких командировках госпожи Мильновой. Два дня Иван Алексеевич приходил домой веселый, в состоянии легкого опьянения. А Димка утром звонил своей Еве, и до самого обеда они уединялись в стенах квартиры. Правда, Дмитрия иногда пугал Женькин темперамент и раздражала ее дурацкая привычка, возникшая неизвестно откуда: накручивать его короткие волосы на голове на палец и дергать. Он пытался объяснить ей, что ему это не доставляет удовольствия, но она реагировала всегда одинаково – говорила «не буду», а потом забывала свои слова... Если бы не эта маленькая неприятность, островок счастья в два дня показался бы Дмитрию настоящим заоблачным блаженством.
