— Наливай что ли по третей… помянем тех кого хотелось бы видеть среди живых… третий тост святой… — продолжил Слепень уже голосом.
Михаил начал разливать. В нём начало копиться раздражение, слушать излияния, в общем-то, незнакомого слепца хотелось всё меньше.
«Потерпи…я быстро… потом — уйду…честно».
— Миша… ну чего ты… он ведь от души… «какая ж ты чёрствая сволочь!»
«У тя совсем мозгов нет… нам не его слушать, а с собой бы разобраться… дурра, ёщё и про мать наврал».
«Сам дурак… ты отвратителен! Он же совсем одинок!»
— Ребята… не ссорьтесь… сейчас это точно ни к чему… уйду хоть убейте друг друга… но давайте не при мне… я ведь чувствую гораздо сильнее и ярче чем вы… а яд чужой ненависти очень отвратительное ощущение…как запах говна…или внутренностей… (быстрая смена картинок… какой-то солдат на снегу. всё заляпано алым и тёмно-красные сгустки на руках смотрящего… раненый зажимает руками вылезающие сквозь пальцы кишки… губы что-то беззвучно шепчут… на них красная пена).. извините…вырвалось…»
«Кто это?.. о господи».
«Это первый бойчишка, которого я потерял из-за своей неопытности и элементарной беспечности… Королёв Витя… самый шебутной во взводе моём был… напоролись на засаду… я тогда только четверых вывел… блять, всего четверых из группы… пулю, кстати, в жопу получил… вот так вот.
— Ну, давайте за ребят… — Слепень накатил третью и, перевернув рюмку вверх дном с громким стуком поставил на стол… — хорош на сегодня..
«Так вот… госпиталь… врач мне сразу сказал, что глазам пиздец и видеть я никогда не буду… типа, привыкай… ещё стишок гад рассказал..
Мне мама в детстве
Выколола глазки
Чтоб я в шкафу
Варенья не нашёл
Я не смотрю кино
И не читаю сказки
Зато я нюхаю
И слышу хорошо.
«Какая гадость…вот ведь сволочь» — возмущение Иришки было подобно взрыву гранаты… во все стороны полетели волны глухого раздражения ощущаемые почти физически. Мужики вздрогнули.
«Ира, вы… вы следите, пожалуйста, за своими эмоциями… они у вас очень сильные… если вы так эмоционально будете реагировать на все, то кого-нибудь можете ударить похлеще чем Михаил вас давеча приложил» — поморщился Слепень.
«Да и зря вы так. Он многим жизнь спас, а сам работал в дерьмовейших условиях и спал часа по два-три в сутки. Если хотите, то ему надо было десять орденов мужества давать. Да такой награды не придумано, чтобы оценить его работу. Лечить и вытаскивать с того света ребят, которых ни за что ни про что привели на бойню, осознавать бессмысленность своей работы, и продолжать работать… Я бы наверное не смог. Мне было проще… нашёл — убил и дело сделано, а он вылечил — а на завтра опять несут с более тяжёлыми ранами. Это вообще-то очень хреновая работёнка… поневоле станешь циником…
