Недовольно бормоча, мол, подумаешь, ей все равно не на кого производить впечатление, Грейси разделась и стала под горячий душ. Затем надела чистые джинсы и единственную футболку, которую ей оставила Кэт, забирая грязные вещи в стирку. Эту футболку, на которой впереди красовался австралийский флаг, ей подарили Келли и Сара вместе с шоколадкой и телефонной карточкой, чтобы звонила домой.
После ланча, пообещала себе Грейси, кладя карточку на туалетный столик. Позвоню после ланча в посольство. А дом подождет.
Завязав волосы в конский хвост, Грейси пошла вниз в столовую. Лука сидел во главе стола, по правую руку от него расположилась Мила, по левую — Джемма. Грейси ничего не оставалось, как сесть напротив.
— Грейси, Мила лишь вкратце рассказала нам про ваше маленькое приключение. Может, вы будете так добры…
— Я просто немножко поплавала, — сообщила Грейси. — Не очень долго, правда…
— А вот и нет! — вмешалась Мила. — Ты спасла моего Пино!
— Хорошо, — сказала Грейси, театрально закатывая глаза. — Все началось с того, что Пино захотелось пить…
Лука наклонился вперед, слушая.
Джемма суетливо ухаживала за Милой, вытирая каждую крошку с ее лица салфеткой, то и дело повторяя, чтобы сидела прямо и вообще вела себя хорошо, она ведь уже не маленькая.
Мила уворачивалась, и раз за разом бросала салфетку на стол. Когда дело дошло до того, что вот-вот могла вспыхнуть ссора, Грейси решила вмешаться.
— Мила! — громко сказала она.
Все сидящие за столом подскочили от неожиданности, а Грейси, тут же сбавив тон, продолжила:
— Хочешь gelato? Я съела только лимонное.
Девочка, которая собиралась уже заныть, мгновение посидела с открытым ртом, потом сказала.
— Хочу.
Грейси, как ни в чем не бывало, вернулась к своему повествованию, но Лука заметил, что она продолжает следить, как ведет себя Мила.
Он оперся щекой о ладонь. Стоял тихий теплый день, и было в нем еще что-то, что наполняло его чувством покоя.
Это была Грейси, бездомная иностранка.
Ему до сих пор не верилось, что какая-то женщина так сильно заинтересует его, что он не сможет даже отпустить ее от себя после пятиминутного разговора. Ее ярко-синие глаза на открытом лице светились такой простотой, что он не осмелился предложить ей ничего другого, как деловое соглашение. Ее радостное изумление согрело его, разрушая стену, которой он отгородился, и был уверен, что ее не разрушить никому и никогда.
