Я долго не мог заснуть в ту ночь. Чем-то меня странно взволновал этот сам по себе незначительный эпизод с девочкой и куклой, такой обыденный и такой далекий от реальностей войны.
В борьбе за власть большевики, кажется, не упустили и не забыли ничего. Они ловко использовали для своих целей любую человеческую слабость и любые благоприятные обстоятельства, наживая политический капитал на нелегкой жизни в царской России, а заодно раздувая тему Распутина (которого несчастные царь и царица держали, поскольку он «заговаривал» кровотечение у больного гемофилией цесаревича Алексея. Как все было – вопрос дискуссионный. Во всяком случае, критики «проклятого царского режима», придя к власти, на несколько порядков превзошли «свинцовые мерзости» свергнутого режима, что, впрочем, обычно для всех подобных революционных типов – от 1789–1793 до 1991–1993 гг. – Ред.) и умело возбуждая животные инстинкты огромной массы городской и сельской черни. Они не оставили без внимания ни миллионы солдат на фронте, гибнувших в безнадежных (очевидно, таких, как Брусиловский прорыв в 1916 г., в котором русские, разгромив австро-венгров и отбив контрудары немцев, потеряли около 0,5 млн человек против 1,5 млн у австро-венгров и немцев. А впереди были еще более грандиозные наступления, которые весной – летом 1917 г. должны были сокрушить Германию и ее союзников. К решающим наступлениям (которые не состоялись из-за наступившей смуты или были проведены плохо из-за деморализации армии, как в июне 1917 г.) были накоплены огромные запасы оружия и боеприпасов (хватило на всю братоубийственную Гражданскую войну, еще и осталось). Но внутренний враг нанес удар в спину. – Ред.) сражениях за еще более безысходное будущее (ну почему же? Победа в войне была близка. А вот положение Германии к началу 1917 г. действительно становилось безнадежным. Выход России из войны позволил затянуть мировую бойню до ноября 1918 г. – Ред.), ни голодавших (голода не было; им бы увидеть, что творилось в Германии. – Ред.) рабочих и крестьян в тылу. Они приспособили для своих нужд извечную мечту о лучшей доле многих россиян, живших за пределами царских дворцов, и таившиеся в сердцах неудачников темные страсти, которые, в роковой час вырвавшись наружу, превращают миролюбивых, законопослушных граждан в диких зверей. Словом, большевики ничего не забыли и не упустили, кроме самого главного – человеческой души и сердца.
Жаждавших обыкновенного семейного благополучия людей они заманили сказкой о коммунистическом рае, где будут только овцы и никаких волков; неистовым же идейным борцам подсунули миф о мировой революции и Коминтерне, ради которых стоит якобы жить и умереть, смотря по обстоятельствам, а для несогласных создали органы – ВИК, затем ОГПУ, НКВД и т. д., исправительно-трудовые лагеря и мрачные подвалы с выстрелами в затылок. Вот только для души и сердца у большевиков не нашлось ничего привлекательного, и вовсе не по злой их воле – просто им было неведомо, что такое душа.
