Ее руки хватались за пуговицы.
- Ничем. Мы же ничего… не делаем, - прошептала она и, расстегнув неподдающиеся пуговицы, стащила рубашку с теплых и упругих мышц. - Ты… такой красивый, - прошептала Тэсс завороженно, погладила его по груди и почувствовала, как он напрягся.
Каг сжал зубы.
- Тэсс… - Ее имя звучало как мольба о пощаде.
- Сюда. Пожалуйста! -Она потянула его на себя и почувствовала, что он как-то по-новому, с нетерпением, стал прижиматься к ней.
Внезапно Каг приподнялся, лицо у него осунулось и застыло. Он невесело рассмеялся.
- Кто бы мог догадаться, что какая-то девственница, - он жестко подчеркнул это слово, - окажется способна заставить меня такого дурака свалять!
Ее руки, с благоговением скользившие по тугим мышцам его спины, остановились в нерешительности.
- Ду…рака? - прошептала она.
- Тэсс, у тебя что, паралич ниже пояса? - процедил он сквозь зубы. - Не чувствуешь, что со мной делается?
- Ну, да… - несмело произнесла она. - Разве это не должно быть так?
Он рассмеялся почти с отчаянием.
- Девочка, ну неужели тебе это ни о чем не говорит?
- Я что-нибудь не то сделала?
- Нет! - Он снова опустился, стараясь не раздавить ее. Его губы ласково скользнули по ее лбу и закрыли широко распахнутые, обиженные глаза. -Нет, ничего. Хочу тебя, - нежно прошептал он.
- И я тебя, - несмело пискнула она в ответ.
Он тяжело вздохнул, как атлант, не удержавший земную твердь.
- Когда так припрет, - прошептал он ей на ухо, - мужчина солжет, обманет, украдет, убьет, но не отступит. Если б не чувство чести, я бы тебя чем угодно заговорил, но стащил бы с тебя джинсы!
- Стащил джинсы?!
Ее срывающийся голос вернул его к реальности. Каг поднял голову и, не удержавшись, расхохотался.
- Ты полагаешь, мы сможем заняться любовью сквозь них? - спросил он.
Тэсс побагровела. А он, скотина, смеялся! Она со злостью ткнула его в плечо.
- Прекрати!
Каг с усмешкой принял поражение и разом перевернулся, оказавшись рядом с ней на широком диване. Притянул ее к себе и застыл, чтобы отдышаться и взять себя в руки. Он с наслаждением чувствовал ее обнаженную теплую грудь, прижавшуюся к его ребрам.
- Только мне начинает казаться, что я уже дошел до бешенства, как ты впадаешь в свою возрастную категорию!
- Я не ребенок! - запротестовала она.
Он пригладил ей взъерошенные волосы и глубоко вздохнул. Огонь внутри постепенно остывал.
- Нет, ты ребенок, - возразил он мягким, любящим голосом. - И если так и дальше пойдет, сколько ни красней, а штаны потеряешь!
