Голос Джека был мягким, но в нем была какая-то первобытная дикарская нотка, от которой у меня все волосы на теле встали дыбом.
— Я не играю в игры. Я пытаюсь сказать тебе, что я чувствую.
— Поняла. Теперь я хочу немного свободного пространства.
— Я дам тебе столько пространства, сколько захочешь. Если только и он так поступит.
— Что это значит?
— Не позволяй ему оставаться в той квартире с тобой.
Мне отдавали приказы. Меня контролировали. На меня накатила удушающая паника, и я открыла дверцу машины, нуждаясь в воздухе.
— Отвали, — сказала я.
Я выбралась и направилась к лифтам, а Джек шел за мной.
Я так крепко нажала на кнопку лифта пальцем, что почти расплющила ее.
— Видишь ли, вот почему я всегда выберу Дэйна или кого-то, похожего на него, а не тебя. Мне никогда не стоит указывать, что мне делать. Я — независимая женщина.
— Цыплячья фигня, — услышала я его бормотание. Его дыхание было не лучше моего.
В ярости я обернулась, что посмотреть на него.
— Что?
— Это вовсе не имеет никакого отношения к твоей проклятой независимости. Ты напугана, потому что ты начинаешь что-то со мной, и это что-то ведет тебя туда, где ты и Дэйн никогда не были. Он не будет стоять за тебя, — он уже это доказал. Он показал себя трусом в отношении тебя. И теперь ты еще и переспишь с ним за это?
— Заткнись! — С меня схватит. И я, которая никогда в жизни не била никого, ударила Джека по руке своей сумочкой, которая оказалась тяжелой и кожаной женской сумкой. Раздался громкий звук удара, но Джек, казалось, ничего не заметил.
Дверь лифта открылась, и свет пустой кабины осветил площадку из серого бетона и кафеля. Никто из нас не двинулся, чтобы войти, а мы просто стояли и смотрели друг на друга. Пока наша ссора набирала обороты.
Схватив меня за запястье, Джек потащил меня за лифт, в темный угол, который пах перегаром и маслом.
— Я хочу тебя, — прошептал он. — Избавься от него и бери меня. Единственное, чем ты рискуешь — это потерять того, кого ты не имела все равно. Он — не то, что тебе нужно, Элла. Я тебе нужен.
— Невероятно, — сказала я с отвращением.
— Что такого невероятного?
— Твое эго. Он окружено громадным облаком антивещества. Ты просто черная дыра… высокомерия!
Джек смотрел на меня сквозь тени, а потом отвернулся, но мне показалось, что я заметила белую вспышку улыбки.
— Тебе смешно? — спросила я. — Что, черт побери, в этом такого смешного?
— Я просто думал о том, что если секс с тобой хотя бы на десятую долю столько же хорош, как спор с тобой, то я счастливый ублюдок.
