. Я имею в виду «Волчье логово».
Едва мы остановились, передняя дверь открылась, и в проеме возник еще один охранник в белой рубашке, черном галстуке и в серой куртке на «молнии». Он приветствовал меня без улыбки и позволил войти в холл. Там он быстро обыскал мою наплечную сумку, пока я осматривался по сторонам. По ходу работы я побывал у многих богатых людей, но еще ни разу не входил в особняк миллиардера. На гладких белых стенах холла висели ряды африканских масок. Подсвеченные демонстрационные витрины изобиловали шедеврами деревянной резьбы и примитивными гончарными изделиями. Среди последних преобладали грубые фигурки с гигантскими фаллосами и торпедными женскими грудями — такие вещи обычно лепят испорченные дети, когда учитель поворачивается к ним спиной. Здесь чувствовалось полное отсутствие вкуса — как в изящном искусстве, так и в эстетике. Первая миссис Райнхарт, как я выяснил позже, состояла в совете управляющих музея Метрополитен, посвященного современному искусству. Вторая жена (на пятьдесят лет моложе Райнхарта) была актрисой Болливуда. Он женился на ней по совету одного из своих банкиров — в основном для того, чтобы прорваться на индийский рынок.
Из глубины дома донесся женский голос, прокричавший с британским акцентом: «Это абсолютно смехотворная идея!» Затем хлопнула дверь, и в холле появилась элегантная блондинка, одетая в темно-синий жакет и юбку такого же цвета. Держа в руках блокнот формата А4 в черно-красной твердой обложке и выстукивая стаккато высокими каблуками, она направилась ко мне. На ее лице сияла застывшая улыбка.
— Амелия Блай, — представилась она.
Я дал бы ей около сорока пяти лет, однако на расстоянии она выглядела гораздо моложе. У нее были красивые синие глаза, но она использовала слишком много макияжа, напоминая продавщицу косметического отдела универсама, которая решила показать весь свой товар одновременно. Амелия Блай источала очень сильный аромат сладковатых духов. Я предположил, что она и являлась той представительницей Лэнга, о которой упоминала утренняя «Таймс». «К сожалению, Адам сейчас находится в Нью-Йорке и не вернется до самого вечера».
— Ладно, забудь о том, что я назвала это абсолютно смехотворной идеей! — прокричала невидимая женщина.
Улыбка на лице Амелии растянулась еще больше, создав сеть крохотных трещин на гладких розовых щеках.
— О, мой друг! Прошу прощения! Боюсь, что у бедняжки Рут один из тех самых критических дней.
