— Или и то, и другое вместе… — пробормотал Мартин, сняв шляпу и ероша волосы на затылке.
Пока Докхи в прихожей бурно изливает свою радость по поводу долгожданного возвращения хозяина, Вера стоит в сторонке и внимательно наблюдает за обоими, потом с тоской говорит:
— А я даже не успела толком попрощаться со своей собакой. Отвела к сестре и убежала поскорее… Он что-то такое чувствовал, не хотел даже по лестнице подниматься.
— Да, — печально кивает Мартин, — больше всего в жизни они боятся, что их оставят. Как люди боятся быть оставленными Богом.
— А вы боитесь?
Мартин смотрит куда-то сквозь стену, кривит губы и отрицательно качает головой:
— Уже нет. Бог умер.
— Мы убили его. Вы и я, — восклицает Вера. — Это Ницше, я знаю!
— Нет, ни мы, ни Ницше тут ни при чем. Это случилось значительно раньше. Хотите чаю? — спрашивает Мартин.
— Не откажусь, — отвечает Вера, несколько удивленная столь резкой переменой темы. — Скажите, что это за порода? Никогда не видала таких огромных собак. Я думала, они бывают только в сказках.
— Это тибетский мастиф,>{20} храмовая собака. Их осталось очень мало. Докхи еще сравнительно невелик — судя по древним костям, которые я видел, его предки достигали размеров пони, — охотно объясняет Мартин, почесывая псу спину и бок, отчего тот уморительно дергает задней лапой. — Добрейшие существа, совершенно безобидные, несмотря на устрашающую внешность.
— Ну уж и безобидные! — сомневается Вера.
— Разумеется, они будут защищать тех, за кого чувствуют ответственность, до последнего. Но только в случае настоящей опасности. Я часто видел, как дети и маленькие тибетские терьеры терроризируют мастифов совершенно безнаказанно. Вы с Докхи подождете меня в гостиной, пока я приготовлю чай?
— Обещаю, что не стану его терроризировать! Разве что немного потискаю, ладно?
— Хорошо, только остерегайтесь Беэра, он станет ревновать, если узнает! — улыбается Мартин.
— Кого к кому? — смеется Вера.
— К вам обоим. У него большое сердце.
Когда Мартин возвращается с подносом, он застает Веру стоящей возле кабинетного рояля.
— Какой у вас прекрасный инструмент! — говорит она, подходя к чайному столику. — Интересно, как его втащили на третий этаж по такой узкой лестнице?
— Думаю, что дом попросту построили вокруг него, — разливая чай, отвечает Мартин. — Я, собственно, эту квартиру и купил из-за фортепиано. Ваш дядя был профессиональным музыкантом?
— Нет, — помедлив, отзывается Вера, — любителем. А что удивительного? У нас, например, стоял дома дивный «Мюльбах», хоть я тоже не профессионалка.
