Обед готов, многие собрались вокруг кухни. Не слышно обычных реплик, галдежа. Никто не торопил выдавать обед. Стояли и ждали.
— Дайте попробовать приготовленную пищу, — обратился я к Харитонову. — Соли достаточно, крупа, сушеный картофель разварились. Жир и томат-пасту не положили. Добавьте заправку.
— Шихалев! Заправь суп, — крикнул Харитонов помощнику, а сам пошел к котлу с кашей.
Второе блюдо показалось мне очень вкусным. Этими несколькими ложками решил ограничить свой обед. Посмотрел за работой Шихалева. Он положил в кастрюлю томат-пасту, налил растительного масла, видно по норме, что получили для обеда, добавил туда немного жидкого супа из котла, размешал и все вылил опять в котел, где варился суп. Должен был все это прокипятить, но я за это в данный момент не сделал замечания.
— Разрешаю выдачу пищи, — официально сказал я и ушел в кошару автовзвода, где был мой медицинский уголок.
Вынес носилки из кошары, положил под кустарник и улегся. Мои мысли прервал голос красноармейца:
— Товарищ доктор, вас вызывает командир. Еле нашел вас.
— Где он?
— В своей машине.
— Сейчас иду.
Что меня ждет? Если начнет орать, то и я отвечу дерзостью, скажу все, что думаю о нем, скажу, что нечестно отрывать крохи от красноармейцев и командиров, что все живут одной жизнью, одинаково подвергаются опасности и узаконенные нормы питания должны быть одинаковы для всех. Возле кухни заканчивался обед, мыли котелки, расходились. Поднялся по лесенке, вошел в летучку командира и доложил, что прибыл по его вызову.
— Прошу, комиссар, тебя и Калмыкова, оставить нас.
Они вышли из машины. Командир долго смотрел на меня, затем спросил, как ни странно, очень спокойно:
— Знаешь ли ты свои обязанности, что ты, как фельдшер, по уставу должен делать?
— Что вы имеете конкретно в виду?
— Чем ты должен заниматься в роте?
— Перечислить пункты устава?
— Почему ты лезешь не в свое дело?
— Что было не моим делом?
И здесь его прорвало:
— Какое твое собачье дело, что готовят командиру кушать? Твое дело питание красноармейцев. Там и проявляй себя. Запрещаю впредь совать нос в ложку командира. Это неприлично и низко! Славу себе решил заработать, подрывая мой авторитет. Отправлю в один из наших батальонов. Там и завоевывай себе славу под пулями, а не на кухне.
— Я уже был там, как видите, вернулся. От пули и осколка и здесь никто не застрахован.
Потом я взорвался:
— Постыдный разговор затеяли, товарищ командир. Как можно в такое время делать такие вещи?!
