Меня поставили в самом конце П-образно сдвинутых столов, верзилы принесли стулья и уселись по обеим сторонам. Я набрался смелости и обратился к верзиле справа:
— Кто вы такие?
— Мы — частная полиция.
Странное название, подумал я. У меня было такое чувство, будто я когда-то уже слышал о ней, и в то же время казалось, что слышу впервые, и я задал ему следующий вопрос:
— Что здесь сейчас начнется?
Верзила, однако, ничего не ответил, а сидевший по другую сторону заявил:
— Когда начнется, сразу же поймете, а сейчас лучше помалкивайте. Все, что выходит за рамки необходимости, не является необходимым. В таком месте, как это, до тех пор пока не дано официальное разрешение, любые разговоры запрещены.
Возмутившись, я решительно заявил:
— Кто дал вам право определять, что является необходимым и что таковым не является?
Я стремился любыми способами доказать, что я свободный человек, но ответа от них так и не дождался. Распахнулась дверь, издав звук, будто конь заскрежетал зубами. Верзилы вскочили и застыли в неподвижности.
Все вошедшие были мне знакомы. Первыми появились люди с лицами, которые можно было назвать мозаичными, — я вспомнил, чей это нос, чьи глаза, чьи губы, чья форма головы, но восстановить в памяти лица в целом был не в состоянии. Люди были одеты в зеленое, и я сообразил, что именно они имеют непосредственное отношение к происходящему.
Их было пятеро, не считая тех двоих, которые сидели по обе стороны от меня. Еще одной их особенностью являлось то, что все они были в очках. Двое — в золотых, двое — в очках без оправы и один — в металлических. Почему-то я сразу же догадался, что в золотых очках — юристы, в очках без оправы — философы, в металлических — математик.
Среди появившихся вслед за ними, кроме тех, кого я знал, — девушки из закусочной, куда я постоянно ходил, машинистки Ёко, Черного Доктора, начальника моего учреждения, художника, сидевшего на платановой аллее, бродяжки, — были и такие, которых я когда-то видел, но никак не мог вспомнить, кто они. Кажется, уже собрались все, кто был мне знаком. Среди них мелькали даже лица покойных сестры и матери. Зал заполнился до отказа. Но продолжали прибывать все новые и новые люди, и старику с метлой в конце концов пришлось захлопнуть перед их носом дверь. Некоторое время слышались возмущенные голоса не попавших в зал — рвали дверь, колотили в нее, но потом все смолкло.
Пятеро в зеленом сели в центре стола, остальные, отталкивая друг друга, с боем заняли места по обеим сторонам от них. Большинству мест за столом не досталось, и они расположились вокруг него — слышно было, как кто-то встает на цыпочки, чтобы через головы передних видеть, что происходит, кто-то кричит, чтобы сняли шапку, — в общем, воцарилась атмосфера обычного сборища.
