Арбитражный десант | страница 95
Но идея не рождалась. Две составляющие определяли основу любой стратегии, но они же являлись взаимоисключающими.
Первая, - Ельцин не способен переизбраться. Не только в силу истечения конституционных полномочий,- это бы обошли. Но прежде всего вследствие личной неадекватности и падения популярности до точки замерзания.
Вторая, вроде бы очевидная, - нужна совершенно новая, не замешанная в скандалах сильная кандидатура, которая на виду, которую поддержал бы крупный бизнес, и рейтинг которой можно было бы успешно раскрутить, начав с уровня премьер-министра. Казалось бы, вот она, фишка. Бери и действуй.
Но сам Ельцин - жизнь это подтвердила многажды - никогда не терпел рядом с собой ярких лидеров. И чем выше взметнется авторитет премьера, тем призрачней его шансы быть поддержанным на выборах действующим главой государства. Любой, вышедший на Ельцина с подобной затеей, заведомо обрекал себя на политическое самоубийство.
"Действующим бездействующим", - пробормотал Бобровников.
Не находилась, решительно не находилась конструктивная идея. Скрипнув зубами, он безысходно потянул очередной лист.
Из пустующей обычно приемной донесся хлопок двери. Бобровников недоуменно поднял голову. Шум в администрации президента - явление чрезвычайное.
Но едва различимый голос нарастал. Теперь слегка расщепленный женскими нотками, - секретарша, должно быть, безуспешно пыталась остановить неведомого посетителя.
Бобровников со смешанными чувствами смутной тревоги и откровенного нетерпения смотрел на собственную дверь, кожей бывалого функционера предчувствуя, что через приемную к нему неотвратимо приближается судьба.
Дверь распахнулась. Увы, если это и была судьба, то к Семену Бобровникову недобрая: в кабинет в обычной своей манере стремительным семенящим шагом ворвался Марк Игоревич Онлиевский.
- Здравствуйте! - с неестественно сладкой улыбкой Бобровников вышел из-за стола.
- Глупости говоришь! - неприязненно отреагировал Онлиевский. Не снижая скорости, он прошел мимо протянутой для приветствия руки и опустился в оставленное хозяином кресло.
- Ноги затекли! - пожаловался он.
Оскорбленный Бобровников насупился.
- Ты мне рожи не корчи! - подметил Онлиевский. - Ишь, желваками заиграл. Гляди, доиграешься! Здоровья он мне желает. А сам! Ты зачем под меня копаешь?!
Онлиевский нагнулся вперед, так что выпуклые его глаза будто воткнулись в посеревшего Бобровникова.
- Да Бог с вами, Марк Игоревич! О чем вы?