— Они не защищались? — проговорила Дебби.
— Им было нечем. И они знали, что все равно умрут, и приготовились.
Они молча стояли рядом у стойки. Дебби смотрела, как он допивает содержимое своего бокала. Она взяла сигарету и предложила ему тоже. Но Терри покачал головой. Дебби долила ему виски и бросила кубик льда. Он не сразу взял бокал. Она закурила сигарету. Тогда и он достал одну сигарету из пачки, и Дебби снова щелкнула зажигалкой, которую купила в лавочке у араба. Терри затянулся и положил сигарету на край пепельницы.
— Я ничего не сделал. Просто смотрел.
— Разве ты мог что-то сделать? — Он не ответил. — И теперь ты все время об этом вспоминаешь?
— Да, я об этом думаю.
— Поэтому ты там и остался? Ты ничем не помог им и это тебя угнетало? Ты чувствовал себя виноватым?
Эти слова, кажется, несколько его удивили, словно он не думал ни о чем подобном.
— Зачем надо было торчать там целых пять лет?
— Я уже сказал.
— Тебе казалось, что если ты уедешь…
— И что?
— То это будет бегством?
Он покачал головой:
— Нет… не могу сказать, что вынашивал планы мести. Но я все никак не мог осознать, что видел, как убивали всех этих людей. Большинство из них были зарублены собственными соседями, друзьями, даже родственниками. Хуту получили приказ убивать тутси, они послушались и старались, как могли. Как это все понять и на чью сторону встать, если сам ты не принадлежишь ни к тем, ни к этим? Даже когда мне представился шанс что-то сделать, это не было спланировано или обдумано заранее.
— Что же ты сделал?
Он отпил из бокала и поставил его на стол.
— В день отъезда я убил четырех молодых ребят, хуту. Тогда, пять лет назад, они были в церкви. Убил я их потому, что один из них хвастался этим и обещал, что скоро все повторится. Они сидели за столом в пивной и пили банановое пиво. И я застрелил их из пистолета моей экономки.
В комнате повисла тишина. Дебби выжидающе затянулась сигаретой.
— Это правда?
— Да, я в самом деле убил их.
— И это помогло?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты удовлетворен, что сделал что-то? Ответил ударом на удар?
— Это как бы не имело никакого отношения к тому, что случилось в церкви… — сказал он, чуть помедлив.
— Как же тебя не арестовали?
— У власти там сейчас тутси. Один из них помог мне уехать.
Он говорил очень серьезно, но казалось, что сделанное не слишком его тяготит. Дебби придвинулась к нему и коснулась его щеки.
— Считай это своей исповедью. — Она легонько провела пальцами по его щеке и снова взяла свой бокал.
