Крамерша приложила платок к носу.
— Ужасный чад. Бум! Я ухожу, слышишь? Нельзя, чтоб ты оставался тут один и спал! Как тебе не стыдно спать!
— Ох!
— Какой стыд!
— Уходи!
— Ты не боишься?
— Уйди!
— Каким тоном ты со мной разговариваешь?
Молчание.
— Хорошо. Я уйду. Но ты еще пожалеешь!
Бум тихо стонал.
— Так отчаиваются, когда теряют жену.
— Уйди!
— Если бы умер кто-нибудь из твоих родных, ты бы так не отчаивался!
Бум резко поднялся и сел.
— Разве Леон поступил бы так?
— Уходи! Чего тебе от меня надо?
— Как ты смеешь так со мной говорить! С родной матерью!
— Я знаю! Знаю! Ты теперь радуешься!
— Бум!
— Я тебя ненавижу!
Крамерша закрыла ладонями лицо.
— Ненавижу! — Бум кричал все громче.
— Боже! Он повредился в уме!
Бум соскочил с кровати.
В темноте мать видела искаженное лицо сына, распухшие губы, глаза, нос.
Бум толкнул ее в грудь.
— Боже! — крикнула она.
— Уйди! Уйди!
Она ударила Бума по лицу.
— Ты… ты! Родную мать?
Бум упал на стул.
— Боже! Боже! — Он колотил кулаками по коленям.
— Поднять руку? На собственную мать? Знаешь, кто ты? Выродок! До чего я дожила! До чего я дожила! Лучше уж… Вон! Ты мне больше не сын. Ты недостоин! Слышишь?!
Распахнулась дверь. В комнату вбежал Крамер, за ним дочка Роза.
— Что случилось? Сабина? — Крамер кинулся к жене.
Старый Таг внес свечи.
На пороге столпились Апфельгрюн, Соловейчик с женой и дочерьми, кантор, сын кантора, сапожник Гершон и Притш.
— Сабина? Что с тобой? Бум? Что случилось?
— Мама! Мамочка! — плакала Роза.
— Роза! Дай маме слово сказать.
Крамерша не отрывала ладоней от лица.
Старый Таг вставил свечи в латунные подсвечники.
— Что творится! Что творится! — качал головой старый Таг. — Неужто уже в первый день войны все должно перевернуться вверх дном? А что будет завтра?
— Невероятно! Невероятно! — Апфельгрюн протирал пенсне.
— Да ведь ничего такого не случилось! — успокаивал всех владелец концессии на торговлю табачными изделиями и лотерею Притш.
— Ему еще всего этого мало! — негодовал Апфельгрюн.
Свечи в подсвечниках загорелись, и старый Таг поправил на Асе простыню.
— Что случилось? — В спальню вбежала Мина, невестка старого Тага.
Они с Лёлькой спустились сверху. Из-под наброшенных второпях халатов вылезали ночные сорочки в розовый и голубой цветочек.
— Что за крики! Конец света! Мина, а ну-ка, обратно наверх. Без тебя обойдемся. Могла бы дать простыню подлиннее! Дорогие гости, — обратился к столпившимся в дверях старый Таг, — уважайте святость мертвых! Закройте дверь. Гершон, пойди позови отца покойницы. Он, вероятно, во дворе.
