Иван припомнил веселого, интеллигентного на вид парня, остроумного собеседника, с которым трепался, пока девушки ждали багаж, и не поверил. Маляренко привык думать, что хорошо разбирается в людях, и Юрку он считал жертвой ермаковского произвола.
— Ну и дальше что?
— Ничего. Федырыч его вырубил одним ударом. Боксер, млять, — Коля потер синяк на лице. — А потом с Серым давай кругами носиться, всех назад, в кучу сгонять. Понятное дело — особо не церемонился. И меня зацепил. Я его. Так, слово за слово, я ему и врезал по морде. И все. Ничего больше не помню. До ночи в отключке валялся. Перевезли мою тушку в рощу, там тенек, родничок — все дела. Да вот беда — стая там жила.
Иван вспомнил свой ночной поединок и икнул.
— К-какая стая?
— Да хрен их разберет, что за твари такие, — ни одного зоолога у нас не нашлось. Меньше волка, больше лисы, хвост пушистый. Воет, тявкает. Воняет кошмарно. Серый с Ромой-аэропортом около костра ветками горящими всю ночь отмахивались, я валялся — башка гудела от удара. Остальные — как бараны, в кучу сбились и орали.
— А Ермаков?
— А шеф выломал дубину и туда.
— Куда туда?
— В темноту. За ночь он четверых дубиной забил, а остальные убежали.
— Знаешь, — лицо Николая, обычно улыбчивое, стало вдруг очень серьезным. — Если б не Пал Федрыч, больше половины народа уже погибло бы. Я ему вчера утром спасибо сказал.
ГЛАВА 14,
в которой Иван принимает стратегическое решение
и вспоминает минувшие дни
Пляж был роскошен. Чистый мелкий песочек без единой камышинки. Море — тоже великолепно, прозрачнейшая вода и полное отсутствие медуз и водорослей. Мечта пляжного отдыхающего. Не хватало отеля на берегу или хотя бы бунгало со всеми удобствами. И очень не хватало пива. Иван грустно вздохнул — за последние пару дней в голову лезли совсем уж пессимистические мысли. Перспектив — никаких. Сплошная борьба за существование и тяжелейший труд до конца жизни. И невкусная еда. И невкусное питье. Маляренко очень ценил комфорт и свое ненапряжное существование, а нынешнее положение его совсем не устраивало. Раздражение и обида копились в Иване, разъедая его изнутри. Разумом он понимал, что обижаться, в общем-то, не на кого, и что другим «соплеменникам» приходится тоже несладко, но ничего поделать с собой не мог. Природа Ваню, так сказать, утомила. Хотелось в город, хотелось смога и шума машин. Сегодня утром Маляренко понял, что требуется что-то поменять на стратегическом уровне — строить в степи новую цивилизацию не хотелось абсолютно. А уж «садиться на землю», обзаводиться огородом, хозяйством, семьей и потомством в планы Ивана не входило совершенно. А потому, получив от дяди Паши топорик и задачу нарубить «воооот столько жердей попрямей», Иван не пошел вместе с бригадой Ромы-аэропорта вырубать остатки подлеска в роще, а двинул прямиком на пляж, где каждое утро рыбачил Николай.
