Стук в дверь вспугнул их, заставив отпрянуть друг от друга. Энни обхватила себя за плечи, прикрывая грудь. Ее глаза были широко раскрыты от испуга, смущения и… досады. Или это только ему показалось?
— Неужели это снова миссис Хеннесси? — хриплым шепотом спросила она.
— Скорее всего, это пицца, которую я заказал.
— Ах, да… — Энни поднялась с пола, опершись на подоконник. — Ты, должно быть, голоден?
Грант тоже поднялся. Их взгляды встретились, чтобы несколько секунд не размыкаться.
— Да. — Но этот голод нельзя утолить пиццей пепперони.
Энни зарылась пальцами ног в густой ворс ковра и отвела взгляд.
— Может, ты все-таки откроешь?
Грант предпочел бы не открывать, но он знал, что вернуться и продолжить с того момента, на котором их с Энни прервали, уже не удастся. Во всяком случае, сейчас. Что ж, все только к лучшему — ему нужно держаться от нее подальше. Она сейчас очень уязвима, а он… он просто спятил.
Грант открыл дверь.
— Здравствуй, братишка. — На пороге с чемоданом в руке стоял Гриффин. — Пустишь переночевать?
— Что, черт побери, ты здесь делаешь? — спросил Грант хриплым от злости голосом.
Кожа Энни покрылась мурашками. Что происходит? Кто пришел? Бывшая подружка Гранта? То, что это не разносчик пиццы, понятно. Плотнее запахнув свой халат, чтобы придать себе более благопристойный вид и скрыть остатки возбуждения, Энни вышла в холл и посмотрела через плечо Гранта на визитера.
— Грифф?! — Она почувствовала, как немеет тело. Схватившись за пояс халата, она стянула его концы еще сильнее. А ведь это шелковое одеяние она собиралась демонстрировать именно ему, Гриффину, во время их медового месяца.
Энни охватило чувство вины. Она машинально провела тыльной стороной руки по губам, словно стирая поцелуй Гранта. Затем выпрямилась и расправила плечи. С чего бы ей чувствовать себя виноватой? Гриффин больше ей не жених, и вообще, это он должен чувствовать себя виноватым. Если бы он не бросил ее у алтаря, она бы не оказалась сейчас в Нью-Йорке, в квартире его брата. И не целовалась бы с ним. Энни чувствовала, что логика ее явно хромает, но это было неважно.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, не чувствуя больше ничего, кроме досады из-за несвоевременного вторжения постороннего.
Изумленный бывший жених являл собой весьма забавное зрелище.
— Энни… — он с трудом сглотнул. Его адамово яблоко сначала будто утонуло, а затем снова выскочило на поверхность. Похоже, он ждал, что она накинется на него с кулаками. — А что ты делаешь здесь?
