— Наверное, нет, — сказал Авденаго.
— Значит, будешь терпеть. И в следующий раз десять раз подумаешь прежде, чем говорить мне дерзости.
— Перевязать помогите, — попросил Авденаго.
— Ты пачкаешься, — поморщился Моран.
— Мне больно! — закричал Авденаго и вдруг потерял сознание.
Он пришел в себя в той же хозяйской гостиной. Рука превратилась в полено: Моран обмотал ее толстым слоем бинтов. Под бинтами все болело, но почему-то теперь в этой боли было нечто успокоительное. Как будто раненая рука сигнализировала своему владельцу: «Все в порядке, я тружусь над ликвидацией последствий. Прошу прощения за временный дискомфорт».
Затем Авденаго установил, что лежит на хозяйском диване и что под головой у него вместо подушки толстая книга.
Моран рассматривал его, нависая сверху и озабоченно морщась.
— Больше не боишься? — спросил он.
Авденаго покачал головой, перекатывая ее по твердой книжной обложке.
— Правильно, — одобрил Моран.
— Кольцо… — пробормотал Авденаго.
— Осталось под повязкой, — ответил Моран. — По-твоему, я стал бы снимать кольцо, которое сам же тебе и подарил? Ты его честно заработал.
— Вы ведь… думали, что все не так получится? — спросил Авденаго.
— Ты о чем? — подозрительно нахмурился Моран.
— Об ограблении…
— Я думал, что оно будет более осмысленным, — признался Моран. — Но что об этом болтать попусту! Не смей мне вообще напоминать о своей глупости. Если бы ты не был таким пустоголовым Кеном без Барби, то догадался бы, для чего мне ограбление, и сумел бы меня отговорить. В конце концов, это — твой мир.
— Кстати, — произнес Авденаго и пошевелился, устраиваясь чуть удобнее (на большее он не решился), — о мирах… Почему вы находитесь в нашем мире, а не в своем? Что вы тут делаете?
— Узнаю типично питерское высокомерие, — вздохнул Моран. — Еще скажи — «понаехали тут»! Все-таки ты неблагодарное животное. Да если бы не я — где бы ты сейчас был? В следственном изоляторе? Ты — мелкий уголовник, ничтожная вошь! Такие, как ты, даже тиф не разносят.
— Какой еще тиф? — пробормотал Авденаго. (И почему так всегда получается, что Морану удается сбить его с толку?)
— Вши разносят тиф, — назидательно произнес Моран. — Однако не все, а только тифозные. Не твой случай. На что ты вообще годен? Если бы ты был вошью, то тебя пришлось бы вывести специальным шампунем.
«Нет, — подумал Авденаго, — я не отступлюсь. Если как вошь я ничего не стою — это еще не означает, что я в принципе ничего не стою».
И он настойчиво повторил вопрос:
