На крыльце снова появился фон Хадлер.
— Господа! Арестованный будет вашим проводником под охраной моего солдата. Оскар! Ночевать отведёшь его в лагерь.
— Благодарим вас, — расплылся в улыбке Ланге и, повернувшись к Хекконену, сказал по-английски: — Здравствуй! Пойдём!
— Куда? — спросил Хекконен, переступая с ноги на ногу.
— В шахту, покажешь… — Ланге взглянул на коменданта и потянул Хекконена за рукав.
— Не пойду! — отрезал финн, освобождая руку. — Работать за твою шкуру? А мою-то ты давно уже продал. — Хекконен отвернулся и пошёл обратно к руднику.
Солдат растерянно смотрел на коменданта, но фон Хадлер, насвистывая, захлопнул за собой дверь.
К исходу третьей ночи разведчики пересекли широкую дорогу Печенга-Мурманск и, торопя друг друга, снова ушли в сопки. Рассвет наступил, казалось, неожиданно рано. И так всякий раз, — разведчики едва успевали проходить расстояние, намеченное на каждую ночь.
Юго-восток белел, обнажая горизонт и склоны сопок. Морозило, но с севера тянуло теплом.
— Море дышит, Миша, — переводя дыхание, сказал Шубный, карабкаясь за Борисовым на сопку.
— Оно с нами, Фома. И почему так: с юга ветер всегда холодный, а с севера — тёплый? Особенно на зорьке. Так и ласкает тебя, согревает. Давай руку, а то свалишься.
Богатырь Борисов легко вытащил за собой Шубного, тот — радиста Башева, и снова один за другим змейкой полезли всё выше и выше на двухгорбую сопку.
— Это, Миша, от Гольфстрима дует теплом-то. Море не мёрзнет. Другое дело — у нас в Архангельской…
— Разговорчики! — прикрикнул Ломов.
С каждым днём на марше и на привале разведчики чувствовали себя всё свободнее. Шутники вовсю острили, а слушающие не могли сдержать смеха. Днём, во время отдыха, разведчики собирали ещё не потерявшие вкуса ягоды, которыми так богаты сопки Заполярья осенью. Увлекаясь, матросы уползали далеко от расположения лагеря, и их могли обнаружить. Нарушения дисциплины, даже невинные, могли привести к гибели отряда. Это беспокоило Ломова. На очередном привале он решил строго предупредить разведчиков.
Вскоре вошли в лощину, распластавшуюся ровной площадкой в седловине двугорбой сопки. Она была выше других окружающих её сопок. Ломов остановил отряд, выслал вперёд разведку, которая вскоре вернулась с приятными вестями: немцев на сопке нет. Удивительно было для разведчиков, почему на такой командной высоте немцы не организовали наблюдательного пункта?
Место вынужденного привала оказалось очень удобным и выгодным. Матросы сложили весь груз, свободно вздохнули, расстегнули ватники. Выбрали в камнях три наблюдательных поста. Ломов наметил план обороны на случай боя и отхода. Разведчики крутили самокрутки, но никто не закуривал.
