Они летели рядом с ней, ее поддерживая руки…
Забыла Петра боль потерь, предательства, обиды, муки —
Так много было доброты, любви, участия и … счастья!
И альвы были так светлы, над их душой мир зла не властен…
Они так юны, так чисты! Во взглядах затаилось солнце —
Любовь их, счастье и мечты на землю радугой прольется…
…Но снова Петра на земле, и альв черноволосый рядом —
А там, в далекой синеве весенних альвов тают взгляды:
«Ты можешь быть счастливой, Петра, — любовь живет вокруг тебя!
В цветенье трав и бликах света, в дыханье ночи, жажде дня…»
Они исчезли… Неба высь подернулась игрою бликов,
Что радужной волной лились над этим миром многоликим…
И Петра поглядела в май со вздохом радости и света —
Сирени буйной дивный край к ней звезды осыпал приветно…
Улыбкою за все года впервые сердце озарилось —
Протягивал ей ландыш альв, а ей подумалось — впервые…
«Ты можешь быть счастливой, Петра, и дальше мы с тобой пойдем —
Туда, где жаркие рассветы сменяются грибным дождем!
Зови меня Альданом… Альвы свои черпают имена
Из ветра, шепота дубравы, из серебра, что вьет луна….
Теперь же мы покинем, Петра, звенящую в веках весну —
Нас ждет за поворотом лето, ты встретишь молодость саму!»
Часть четвертая: МОЛОДОЕ ЛЕТО
Альдана с Петрой взяли в круг, взлетевши, звездочки сирени,
Смешался с ароматом звук далекой солнечной свирели…
Их вихрь сиреневый унес к неведомым еще просторам,
И лепестки душистых звезд сменились роскоши узором!
Везде, куда ни падал взгляд, в зеленых листьях изумрудов
Пестрел цветами дивный сад над серебристой гладью пруда —
Летела песня соловья из-под тенистых кущ дубравы,
А небо, синевой горя, над миром солнце рассыпало!
Потом ленивый летний зной сменился радостной прохладой,
Запахло близкою грозой над прудом и тенистым садом —
Взметнулся альвов хоровод, что в отблесках летящих молний
Играли средь бурлящих вод под музыку и песни грома!
Гроза, утихнув, унеслась. Как яхонты горели капли,
Что изумрудная листва и нежные цветы впитали…
Вот альвы облетают сад, и волосы червонна злата
Под солнцем молодым горят, а небо их улыбкам радо…
Но вдруг у пруда горький вздох раздался — и слеза упала
На изумрудных трав покров, на водных лилий покрывало —
И Петра вздрогнула, узнав сестры любимой тихий голос,
Мелькнула средь цветочных трав копна волос, как спелый колос…
Глаза печальной синевой сквозь дымку слезную блестели —
Поникла Лития главой над светлой солнечной купелью…
Вдруг голос грубый и чужой ворвался в сад красы и света —
