Стоп. Кто мог понравиться Сэнди? За исключением Майкла, вкусы сестер по части мужчин никогда не совпадали. Сэнди любила знойных мачо, Лиза предпочитала мужественность без слащавости и наличие интеллекта.
В момент наиболее напряженных раздумий перед Лизой соткался из вечернего сумрака метрдотель.
— Мадам?
— Добрый вечер. Я… меня ждет мистер Рэндалл.
Вот и славненько! Метрдотель просиял, как золотой соверен.
— Соблаговолите проследовать за мной, мадам.
Он провел ее через полутемный зал, благоухающий всеми ароматами Франции и сверкающий россыпями бриллиантов на шеях женщин, между столиками, покрытыми белоснежными скатертями и уставленными тончайшим фарфором и хрусталем, миновал небольшую эстраду, на которой негромко и одиноко пела печальная скрипка, жалуясь на что-то, от чего сладко сжималось сердце и слезы наворачивались на глаза…
Лиза не видела ничего. Только небольшую нишу, в которой стоял отдельный столик. Из-за столика медленно поднимался высокий темноволосый мужчина. Широкие плечи, смуглое бесстрастное лицо, жесткая линия рта, насмешливо изогнутая, фигура атлета, замечательно красивые руки с длинными пальцами художника, пианиста или врача… Лиза не верила своим глазам. Для полноты картины не хватало только того, чтобы он представился: «Бонд. Джеймс Бонд».
Метрдотель прошелестел:
— Ваша гостья, мистер Рэндалл. Мадам?
Все замечательно остроумные и едкие замечания, которые она повторяла про себя в такси, разом выветрились из головы Лизы Деверо, и она, запинаясь, пробормотала:
— М-мистер Рэндалл, я… я мисс Деверо… только другая… не та!
Темная бровь слегка приподнялась, насмешливая улыбка стала чуть заметнее.
— Совершенно верно, не та, которую я ожидал, но не менее очаровательная.
Ненависть полыхнула в груди и разом прибавила сил.
— Я сестра Сэнди.
— Да? Совершенно непохожи. Присядете?
— Благодарю.
Он стоял до тех пор, пока она не села, едва не промахнувшись мимо стула. Метрдотель поклонился и дематериализовался.
— Мистер Рэндалл, боюсь, я принесла плохие новости.
На этом можно было заканчивать, потому что язык у Лизы отнялся. На нее смотрели ТАКИЕ глаза, в которых утонула бы и самая разнузданная и бывалая куртизанка Людовика Четырнадцатого.
Представьте себе темно-зеленые изумруды, сквозь которые просвечивает адское пламя. Прибавьте лицо архангела, брови демона и рот самого первого обольстителя на свете. Погрузите все это в дымку романтического ужина, окружите непомерной роскошью и подайте к столу. И Лиза Деверо в собственном соку готова!
