«Скудоумные болваны! — подумал старик. — "Невозможно, невозможно!" Как же, невозможно! Я держу его в собственных руках!»
Хотелось бы ему увидеть это существо. Много лет назад он враньем и хитростью убедил ребят из Агентства не заниматься пустяками. О наличии артефактов не знали и члены группы «Маджестик-12» — «мозгового центра», созданного президентом Трумэном после событий сорок седьмого года. Даже такие монстры того времени, как генерал Кертис Лемей и Аллен Даллес, взяв на вооружение отдельные технологические открытия, сделанные после Розуэллского инцидента, больше не желали о нем задумываться. С глаз долой — из сердца вот, такова была их позиция.
Старик вернул коготь в коробку и закрыл крышку. Драгоценность отнесут наверх, в безопасное место, и никто посторонний никогда к ней не притронется.
Поставив коробку на столик, он взглянул на стеклянное хранилище, соседствовавшее с тем, в котором лежала тарелка. Внутри бок о бок стояли ящики с телами, их можно было рассмотреть сквозь прозрачные стенки.
Старик не раз задумывался о том, стоит ли рассказывать о свидетельствах необыкновенного происшествия другим структурам и службам, и всякий раз отвечал себе отрицательно. Он прекрасно знал: только его компания, точнее, теперь компания его сына обладала достаточными средствами для борьбы с врагом, обнаруженным в сельской местности штата Нью-Мексико. Если возникнет необходимость, они создадут для защиты страны оружие нового поколения, — в конце концов, пользовались ведь им успешно за пределами земли!
— Знаешь, папа, если ты не перестанешь наведываться в этот холодный и сырой подвал, я распоряжусь, чтобы его запирали, — послышалось со стороны дверей, расположенных наверху прохода, напоминавшего театральный. — Тебе вредно здесь находиться, сколько раз повторять?
Старик повернулся к посетителю, освещенному сзади коридорным светом.
— Больше у меня ничего не осталось. Хочешь отнять у несчастного последнюю радость? — сказал он в ответ, вновь отворачиваясь.
Высокий мужчина плотно закрыл за собой дверь и стал медленно спускаться по проходу. Зал был устроен по подобию театрального, сиденья здесь располагались так, что с них были хорошо видны хранившиеся под стеклом экспонаты. Единственный сын старика сел в одно из кресел в переднем ряду, позади специально изготовленной для посещений этого зала каталки отца, расстегнул нижнюю пуговицу дорогого пиджака и какое-то время молчал, покачивая головой. У него были черные как смоль, зачесанные назад волосы и отцовские строгие черты волевого лица.
