— Какое у вас красивое небо, — сказал Фадди.
Мне показалось, с ноткой зависти.
— У вас не бывает рассветов и закатов?
— Бывают, когда мы, вспоминаем ваше солнце. И звезды бывают, и луна, но видят только те, кто это хочет видеть.
— А если я вспомню наше цунами? Наши извержения вулканов?
— У вас все так неуравновешенно, — буркнул недовольно Фадди, — лучше не вспоминай. Все равно, пострадаешь только ты, ну, может быть и я с тобой. Остальные не заметят. Они не видят то, с чем незнакомы.
Мы вошли в дом. Фадди проводил меня до спальни.
— Там и душ, и ванна, все, что ты захочешь, будет в твоем распоряжении.
Комната была погружена в полумрак, кровать огромных размеров стояла посередине комнаты. Под окном — маленький, уютный диванчик, рядом стильный журнальный столик. На нем лежали газеты и журналы. Интересно, о чем они пишут, подумала я, взяла журнал. Это оказался последний номер "Космополитен", тут же были столетней давности "Наука и жизнь", я по нему вязала свитер, вчерашняя "Комсомолка" и экземпляр "Пионерской правды" в котором был напечатан единственный, написанный мной в глубоком детстве, стих. "Да, наборчик", — подумала я. Журналы и газеты как-то виновато скомкались и исчезли. Появилась неизвестная мне пресса. Газета под названием "Правда Магикании", журнал "Семейное счастье магиканян" и фото видов города. Полистав прессу, я поняла, что она ни чем не отличается от наших газет, такая же лапша на уши. Мне понравились фотографии. Очень красиво, подумала я. Газета и журналы исчезли. "Да, что это, все исчезает?" Пресса вернулась на стол. "Ерунда, какая-то", — подумала я и отправилась в ванну. Там тоже ждала приятная неожиданность: ванна была полна теплой воды, бурлили шарики кислорода, джакузи, да и только! Полотенце само накрыло мне плечи, когда я, почти укачанная ванной, вышла. Спала, как младенец. Мне снилось голубое море, чайки, перистые облака высоко в небе и бригантина на горизонте с алыми парусами.
Утром я спустилась в кухню, Фадди ждал меня у окна. За окном я увидела море, чайки ныряли в пенную волну, на горизонте пылали алые паруса яхты. На столе дымилась яичница с беконом.
— Зачем ты, — сказала я, — я бы приготовила сама.
— О нет, у нас готовить не надо, все будет готово, как только ты продумаешь меню.
— А посуду вы моете?
— Нет, все моется само. Может, сходим на пляж?
— У меня нет купальника.
— Не может быть, раз есть море, значит, есть и купальник.
— А тебе не надо на работу? Ты же дворник, кто улицы подметет?
