— Муса, я подойду к тебе ближе, — сказал Вадим, однако сидящий никак не прореагировал на его слова.
Веклемишев сделал короткий шаг к Дагаеву, еще один, еще… Он приблизился вплотную к Мусе и медленно опустился перед ним на колени. Вадим снял с себя «киборг», зажег карманный фонарь и положил его на каменный пол. Свет от фонаря, тускло и рассеянно отразившись от серых гранитных стен, осветил пещеру.
Лица Веклемишева и Мусы оказались на одном уровне, глаза смотрели в глаза, если можно было определить словом «смотрели» застывшие невидящие зрачки Дагаева, направленные в никуда, пронзающие своей неподвижностью стоящего перед ним на коленях человека и гранитные стены пещеры… Веклемишев с болью вглядывался в обтянутые серой пергаментной кожей скулы и провалившиеся темные глазницы.
— Муса, я пришел, — повторил Веклемишев.
Сухие губы чеченца чуть шевельнулись, однако ни звука не вырвалось из его гортани. Вадим, зажигая фонарь, разглядел у ног Дагаева кольца с разогнутыми шпильками. Он потянулся, достал их и поднял на уровень глаз сидящего.
— Муса, я сейчас вставлю шпильки в запалы, — сказал он. — Мы обезвредим гранаты, и я перевяжу тебя.
— Н-е-ет, — вдруг сипло и едва слышно, на одном дыхании протянул Дагаев.
— Почему нет? — обрадованно сказал Веклемишев. — Ты же не хочешь умереть, Муса?
— Я у-мер… е-ще вче-ра… — по слогам, с металлической интонацией робота произнес Дагаев. — Я… ж-дал… те-бя…
— Не шути так, «двадцать второй», — с бодростью в голосе попытался возразить Вадим. — Мы тебя вытащим…
Он оборвал речь, разглядев, что спекшиеся губы Мусы вновь шевельнулись.
— С-лу-шай… мол-чи… — сказал Дагаев и опять замолк.
Голос его звучал совсем тихо. Похоже, с каждой секундой силы окончательно оставляли чеченца.
— Я внимательно тебя слушаю, Муса, — сказал Веклемишев. — Говори!
— Ха-лиф… хо-чет… уни-что-жить Мо-с-кву… де-ти… по-гиб-нут… ста-рики… тер-акт… зи-мой…
— Халиф готовит крупный террористический акт в Москве, — быстро повторил за ним Веклемишев. — Собирается провести его этой зимой.
— Вер-но… — произнес, а точнее — выдохнул Муса, и его веки медленно закрылись.
— Подробности! Что именно Халиф планирует? — Вадим опустил свою ладонь на кулак Дагаева с зажатой в нем гранатой и этим вывел чеченца из забытья.
— Не з-наю… — едва слышно пробормотал Муса. — У Ни-но за-пи-са-но… г-руп-па… две-над-ца-ть… че-ло-век…
— Какая Нино? Что записано? — тревожно спросил Веклемишев.
— Ар-се-ли-ани… те-ле-фон… — прошептал Муса, вновь смолк и стал медленно клониться набок.
