Художник, обернувшись, спокойно сказал:
— Принято предупреждать о начале бомбардировки! Как видно, здесь оставаться небезопасно!
Мисс Кэмпбелл, желая извиниться, побежала за своим шаром.
— О, Господи! — пробормотала она, остановившись перед художником. — Простите мне мою неловкость!
Молодой человек поднялся и с улыбкой поклонился.
Это был тот самый господин, который едва не утонул в водовороте Корриврекан.
Оливер Синклер был, что называется, «отличный парень», если вспомнить шотландское выражение, характеризующее людей жизнерадостных, мужественных и открытых. К его внешности оно подходило ничуть не меньше, чем к его характеру. Это был молодой человек приятной наружности, с хорошими манерами, говорившими о благородстве души.
Последний отпрыск аристократической семьи, происходившей из северных Афин, сын бывшего муниципального советника столицы Мидлотиана, он рано осиротел и воспитывался у дяди — одного из четырех судей муниципального совета. По достижении двадцати лет, успешно завершив университетское образование, он стал обладателем небольшого состояния, обеспечивавшего ему определенную независимость и возможность повидать мир. Несколько лет молодой человек путешествовал по Индии, Европе и Америке, посылая оттуда в «Эдинбургское обозрение» свои путевые очерки. Оливер был неплохим художником и мог бы неплохо зарабатывать своей кистью, если бы захотел. Поэт в душе (а кто не поэт в юношеские годы, когда жизнь улыбается каждому?), он обладал пылким сердцем, истинно артистической натурой и отличался редким обаянием, поскольку не было в нем ни позы, ни фатовства.
В столице Старой Каледонии невест гораздо больше, чем женихов, и хорошо воспитанный и образованный молодой человек мог бы легко составить себе выгодную партию, но Оливер Синклер в свои двадцать шесть лет не торопился с браком. Может быть, жизненный путь казался ему слишком узким для двоих? Нет, конечно. Однако такому, как он, художнику и страннику лучше было оставаться одиноким и жить как Бог на душу положит.
Оливер мог бы внушить любой юной белокурой шотландке чувства более глубокие, нежели обычная симпатия. Этот элегантный молодой человек с его чистосердечной натурой, с его энергичным лицом, мягким и улыбчивым взглядом, с его непринужденностью и грацией движений, с его легкой походкой, остроумием и живостью был неотразим. Ему было чуждо высокомерие, но связывать себя брачными узами он не решался, хотя, безусловно, пользовался успехом у дам «Старой Курилки», как ласково именовали эдинбуржцы свой город. Университетские товарищи тоже любили его, так как согласно гэльской поговорке он «не поворачивался спиной ни к друзьям, ни к врагам».
