И рэдволльцы пошли в аббатство. Тарквин остался со слепым Симеоном охранять ночью главные ворота.
Хвастопуз вернулся к дубу на берегу ручья скорее благодаря везению, чем умению ориентироваться. Он осмелился растормошить капитана:
— Капитан, угадай, что я нашел? Цап зевнул и прищурился:
— Только не говори, что это бочонок грога и жареная чайка!
— Нет, кое-что получше, капитан, — рассмеялся Хвастопуз.
Цап схватил боцмана за ухо:
— Я голоден! Где жратва?
— Э-э, жратва… ну, понимаешь, это не жратва. — Голос Хвастопуза дрожал от волнения. — Я нашел двух спящих малышей. Они в палатке на берегу, неподалеку.
— Ты их не разбудил, а?
— Нет, капитан. Они так спокойно спали. Я сразу вернулся, чтоб рассказать тебе.
Цап отпустил ухо Хвастопуза и пожал боцману лапу:
— Веди же меня скорее к этим милым малышам!
Наступила ночь. Мэриел и Дандин сидели на широком подоконнике в своей камере; усталые, голодные и измученные, они смотрели на поднимающийся над долиной диск луны. Из веревки, которой крысы связали их, когда тащили в замок, Мэриел делала новый Чайкобой. Завязывая узлы, мышка мрачно размышляла, придется ли ей когда-нибудь воспользоваться своим грозным оружием.
Дандин вроде бы уже и не спал, но в какой-то полудреме вновь видел себя в любимом Рэдволле. После ужина он прогуливался с Сакстусом по саду, а большой колокол Джозефа отбивал четверть десятого; откуда-то из спален доносился голос матушки Меллус…
— Доведется ли нам снова увидеть Рэдволл, — промолвил он тоскливо. — Хотя сейчас больше всего мне бы хотелось увидеть стакан воды или кусок хлеба.
Чтобы отвлечь друга от мыслей о еде, Мэриел слезла с подоконника и сказала:
— Мы еще не обследовали нашу камеру. Давай посмотрим, вдруг найдем какую-нибудь лазейку, чтобы сбежать.
Вместе они осмотрели камеру пядь за пядью. Пол и стены оказались из массивных, плотно пригнанных друг к другу камней; Дандин попробовал было разрыть щель между ними, но вскоре понял, что это бесполезно.
Мэриел уставилась вверх:
— С потолком то же самое — ни единой щелки. Давай-ка взглянем на оконную решетку.
Мельдрам открыл один глаз и пробормотал:
— Во имя всех лягушек! Что вы делаете? Разбудили посреди ночи, никакого уважения к старшим.
— Выясняем, как бы отсюда сбежать, — сказала Мэриел, подавляя улыбку. — Может, решетку удастся вынуть?
Мельдрам повернулся и раздраженно заметил:
— Ну вытащим мы решетку, и что дальше? Улетим?
Дандин пнул решетку изо всех сил, но та не шелохнулась.
