– В чем дело? – нервно спросил он, и в его взгляде сквозило безумие. – Что вы так смотрите?
– Где вы были? – спросил я. Он не ответил. – Вы совсем не спали! – Я схватил его за руку. – Где вы были? – Мой голос сорвался в крик.
Он оттолкнул меня:
– Не ваше дело! – Бешено посмотрев на меня, он потянулся к лопате: – Дайте сюда!
Выхватив у меня лопату, он начал подбрасывать в топку уголь. Однако он был так изможден, что едва удерживал равновесие при каждом движении судна и работал все медленнее и медленнее.
– Идите спать! – буркнул он мне.
– Это вам надо поспать! – возразил я.
– Я же сказал, мы будем меняться через каждые два часа! – твердо проговорил он.
Внезапно кусок угля вывалился из бункера и упал к его ногам. С каким–то безумным удивлением он поднял взгляд и заорал:
– Убирайтесь отсюда! Убирайтесь! Слышите? – Опершись о лопату, он смотрел на уголь, высыпающийся из бункера. Его тело странно обмякло, и он провел рукой по потному лицу: – Ради Бога, идите спать. Оставьте меня здесь. – Последние слова были произнесены почти шепотом. Уже спокойнее он добавил: – А шторм разыгрался не на шутку!
Я все еще колебался, но, поймав его полубезумный взгляд, взял фуфайку и пошел к двери. У порога я остановился и оглянулся. Он все еще смотрел на меня, свет от топки освещал усталое лицо, и тень от его фигуры падала на темный бункер у него за спиной.
Карабкаясь во мраке по трапу, я услышал скрежет лопаты. Взглянув на Патча в последний раз, я увидел, как он с остервенением забрасывает в топку уголь, словно атакует невидимого врага.
Когда я поднялся наверх, то почуял перемену в звуках шторма. Вместо ударов волн о корпус, звучных и резких, теперь раздавался свист ветра. Шквал чуть не сбил меня с ног, когда я вышел на палубу и направился к каюте. Совершенно измотанный, я наскоро умылся и бросился на койку.
Несмотря на усталость, я, закрыв глаза, не заснул. В этом человеке было что–то странное, как и в самом судне с горящими навигационными огнями, полузатопленным трюмом и исчезнувшим экипажем. Все же я, наверное, немного вздремнул, потому что, открыв глаза, с удивлением оглядел незнакомую, полутемную каюту, пытаясь вспомнить, где же я. Атмосфера этой чужой каюты действовала на меня непонятным образом, и, сопоставив некоторые детали, я вспомнил о двух плащах. Они явно принадлежали двум разным людям. Я сел, чувствуя себя вонючим, потным и грязным. Было уже больше двух часов. Я спустил ноги с койки и устремил на стол неподвижный взгляд.
