Я быстро сбежал по трапу и направился прямо к каюте капитана. Там было пусто. Я заглянул в салон и на камбуз, но и там его не обнаружил. Оставалось лишь котельное отделение.
Я прекрасно понимал, что сейчас самое важное – суметь запустить насосы. Но в машинном отделении царил мрак, и не было никаких признаков присутствия там капитана. Я все–таки покричал с мостика, но ответа не получил, лишь эхо моего голоса затихло в шуме волн, бьющих в корпус.
Внезапно я ощутил себя потерянным и одиноким, как ребенок. Мне вовсе не хотелось оставаться одному на этом пустом судне.
Я быстро вернулся в каюту, все больше ощущая необходимость найти Патча. Каюта была пуста. Заслышав лязг металла на корме, я быстро выбежал на палубу и там увидел его. Он шел ко Мне, шатаясь от усталости, стирая с мертвенно–бледного лица пот и угольную пыль. Его одежда была черна, и он волочил за собой по палубе лопату.
– Где вы были? – закричал я. – Я не мог найти вас! Чем вы занимались?
– Это мое дело, – устало пробормотал он и прошел мимо меня в каюту.
Я последовал за ним:
– Что там? Большая течь? Вода хлещет прямо через борт!
Он кивнул:
– И будет хлестать до тех пор, пока не скроется люк. Потом останется только подпертая переборка между нами и морской постелью.
Это было сказано ровно, без всякой патетики. Казалось, ему это было все равно или он уже сдался.
– А если запустить насосы? – Я замолчал, увидев, что мои слова его не интересуют. – Черт возьми! Вы этим и занимались, когда я появился на судне, да?
– Откуда вы знаете, что я делал? – У него внезапно загорелись глаза, и он схватил меня за руку. – Откуда вы узнали?
– Из трубы шел дым, – быстро ответил я. – А еще вы были покрыты угольной пылью. – Я не понимал, что вывело его из себя. – Вы, должно быть, работали в котельном отделении?
– В котельном? – Патч медленно кивнул. – Да, конечно. – Он отпустил мою руку и успокоился.
– Если машина продержит судно на плаву и мы пройдем через пролив…
– Раньше у нас был экипаж, мы шли под всеми парами. – Он опустил плечи. – Кроме того, в переднем трюме было не так много воды.
– Там течь? В чем дело? Пробоина?
– Пробоина? – Он уставился на меня. – Почему вы… – Он провел рукой по волосам и лицу, стирая грязь с желтоватой, нездоровой кожи.
Судно кренилось и качалось при каждом новом ударе волны. При каждом ударе капитан напрягал мускулы, словно били его самого.
– Оно долго не протянет!
Мне стало почти дурно, и внутри появилась какая–то пустота. Да, его покинула надежда! Мне было больно смотреть, как опустились плечи этого мужественного человека, больно слышать его унылый голос. Он был невероятно измучен.
