— Да, — сказал Бастьен, подходя к образцу искусства ближе, чтобы взглянуть на него по-новому.
— Ой! Смот…
Бастьен удивленно повернулся, как только прозвучала привычная фраза. Терри с тревогой уставилась на него. Прежде чем он успел спросить, что случилось, она выпалила:
— Извини. Я, наверное, свожу тебя с ума, дергая то туда, то сюда. Я…
— Нисколько, — заверил он ее. — Я наслаждаюсь. А твой энтузиазм еще больше этому способствует.
— Правда? — недоверчиво переспросила девушка.
— Правда, — ответил Бастьен. Его рука двинулась по собственной воле, чтобы успокаивающе пожать ее руку. И это было правдой. Он не мог представить себе более приятного спутника, чем она. Ее энтузиазм и трепет не только привлекали, но были заразительными. Такие ощущения Бастьен не испытывал уже долгое время. Он чувствовал то же самое на блошиных рынках и уличных ярмарках. Ее радость простым вещам, смех и наслаждение каждой прогулкой влияли на него, делая его собственное удовольствие более сильным.
Терри улыбнулась, когда ее взгляд скользнул к их переплетенным рукам. На щечках появился румянец.
У Бастьена возникло непреодолимое желание наклониться и поцеловать девушку, но они находились в самом центре экспозиции по Средневековому Христианству. Не самое удобное место для поцелуев. Поэтому он отпустил ее руку и посмотрел на другой предмет искусства.
— Ой! Смотри! — он слегка поддразнил ее. — Еще один реликварий.
Терри усмехнулась и подошла к стеклу.
Вскоре ее смущение исчезло, и она снова начала вскрикивать то перед статуей, то перед картиной.
Бастьен следовал за ней, наслаждаясь ее поведением также сильно, как и выставкой. К тому моменту, как они решили сделать перерыв, чтобы перекусить, он пришел к выводу, что эта женщина сама по себе была произведением искусства. Ее непринужденная естественная способность получать удовольствие от всего притягивала. Терри была такой же бесценной, как любой из предметов, находившихся здесь. Она была сокровищем, которое ему повезло встретить на своем пути.
— На улице так хорошо. Почему бы нам не взять все это и не поесть в тени? — предложила Терри, когда кассир возвращала ей мелочь. Его спутница настояла на оплате продуктов, к тому же была быстрее, чем Бастьен. Он подозревал, что большинство женщин радовалось бы, если бы он оплачивал каждый счет. Терри отличалась от всех. Для нее не имело никакого значения, что он богат и может с легкостью позволить себе то, чего не может она. Терри все равно хотела внести свой вклад.
