— Зейн, — выкрикнула Нола, когда её внутренние стенки сжались вокруг его плоти. — Зейн. Зейн. — Она выгнулась и вцепилась в его спину, глубоко вонзая ногти в кожу. — Да, да, да.
— Нола!
И его тело взорвалось вслед за ней. Он зарычал, выстреливая семенем внутрь её тела, наполняя его своим естеством. И в это мгновение всё в его жизни обрело смысл и встало на свои места.
Он был рождён, чтобы найти Нолу и сделать её своей парой. Он отдал себя в рабство королеве демонов, чтобы быть способным понять боль этой драгоценной женщины. Его избрали для участия в жестокой игре богов, чтобы он мог позаботиться о ней и обеспечить ей выживание.
Он любил её. Он всегда будет её любить.
И сейчас он подумал, что знает, как спасти её.
Нола свернулась клубочком под боком у Зейна и чувствовала себя такой счастливой, как никогда в жизни. Она только что занималась любовью. По-настоящему занималась любовью. И это было изумительно. Её тело ещё пело от испытанного наслаждения, а разум, кажется, вознёсся на небеса и парил там.
Лишь на мгновенье её прошлое подняло голову, но Зейн в ту же секунду заставил эти воспоминания отступить, как только сильный, неистовый воин мог бы отбить внезапную атаку врага. Ни с кем и никогда она не чувствовала себя в такой безопасности, как с ним. Никто и никогда не был с ней так заботлив. Она никогда не думала, что вообще способна подобное чувствовать.
— Зейн, — позвала амазонка, улыбаясь. Её переполняла радость, она была пьяна ею, и ей хотелось улыбаться так до конца своих дней. — Спасибо тебе.
— Я был хорош? Ну, признайся, я был хорош.
Он впервые поддразнил её, и ей это невероятно понравилось. Она от души рассмеялась, не в силах удержаться. И вскоре уже хохотала до слёз.
Зейн поджал губы.
— Знаешь, некоторые мужчины посчитали бы, что ты сейчас вот так смеешься над их предполагаемыми успехами.
— Ну, ты же знаешь, что ты был хорош. Невероятно хорош.
— Ну, ладно, знаю.
И они обменяли улыбками. Он ещё крепче прижал возлюбленную к себе.
— Ты сказала, что каждый раз, когда ты признавала что-нибудь, касающееся меня, ты частично освобождалась от своего проклятья.
— Да, — ответила Нола и при воспоминании о безрадостном положении, в котором она находилась, улыбка девушки померкла.
— Значит, ты должна ещё что-то принять для себя обо мне, чтобы освободиться окончательно?
— О! Вот как. Ну… я… я…, — Нола села и внимательно посмотрела на него. Радостное настроение и уверенность в себе покинули Зейна. Лицо его сделалось непроницаемым. Нет, не совсем. В самой глубине глаз затаился страх. И почему-то именно это придало ей уверенности. — Я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что сердце, кажется, рвётся на куски и стонет.
