— Есть, товарищ генерал, в разведроте у Иванова девушка-смолянка. Смелая и очень толковая разведчица. Уже несколько раз в тыл к немцам ходила. Смелая разведчица, — повторил он. — Кажется, Настей зовут.
— Ты уж, Иван Иванович, поинтересуйся девушкой. Скажи, чтоб поберегли, ведь девчушка совсем.
Лукин задумался, его взгляд был устремлен на дорогу, откуда появился велосипедист.
— Любопытно получается: сто двадцать девять лет тому назад здесь сражались войска Барклая-де-Толли, — заговорил Михаил Федорович. — А его штаб стоял в этой самой деревне Мощинки. А еще любопытнее то, что я свою офицерскую службу начинал в полку имени Барклая-де-Толли.
— Неужели? — удивился Лобачев.
— Представьте себе, — улыбнулся командарм. — Перед вами бывший прапорщик четвертого гренадерского Несвижского имени Барклая-де-Толли полка. И первый орден там получил — Станислава третьей степени, потом Владимира, Анны… Правда, это было давно, четверть века назад, в шестнадцатом году, на Западном фронте… Однако не время сейчас в экскурсы вдаваться. Поехали, товарищи.
— И все же экскурсы, товарищ генерал, иногда полезны, — уже садясь в машину, заговорил капитан Ряхин. — Любопытная аналогия получается. Наполеон шел в Москву тоже через Смоленск. И так же удар наносил от Витебска с севера и от Могилева с юга по сходящимся направлениям. И Барклай безуспешно контратаковал на Витебск и Рудню. Французы пытались фланговым ударом вдоль левого берега Днепра выйти к Смоленску и, оказавшись в тылу русской армии, навязать ей генеральное сражение.
— Действительно, редкая аналогия, — согласился Лукин. — Тогда генерал Неверовский в районе Красного сдерживал конницу Мюрата, а сейчас полковник Мишулин и подполковник Буняшин сдерживают в том же районе танки Гудериана.
— Долго Буняшину не удержаться севернее Красного, — проговорил Лобачев. — К Хохлово рвутся фашистские танки, их все больше. Краснинский большак остается неприкрытым. — И обратился к генералу Власову: — Какими силами артиллерии мы можем помочь Буняшину?
— Двадцать шесть орудий — это все, чем мы располагаем, — ответил Власов.
— Немедленно всю артиллерию направьте на Краснинский большак, — приказал Лукин.
— Разрешите, Михаил Федорович, мне выехать к Буняшину. — Видя, что командарм колеблется, Власов продолжил: — Все-таки последний резерв артиллерии. Надо использовать его с наибольшим эффектом.
— Ну что ж, Тимофей Лукич, действуйте. Я еду в Жуково.
Генерал Власов уехал. Направились к машинам и остальные. И в этот момент Лукин услышал предостерегающий возглас адъютанта Прозоровского. Полуобернувшись, командарм успел заметить в гуще деревьев сверкнувшее на солнце стекло оптического прицела. В следующее мгновение Прозоровский метнулся вперед, закрыв собой командарма. Лукин едва успел подхватить внезапно обмякшее тело своего адъютанта. Затрещали автоматные выстрелы, и фашистский снайпер рухнул на землю.
