Андрей поднялся на борт 069, следовавший рейсом Москва — Моздок.
А из самолета вышел генерал-летчик. Он подошел к Оболенскому:
— Все по плану, Петр Константинович?
— Да. Ты придумал, каким бортом бросишь наш груз в Чечню?
— Да этим же и брошу. Экипаж свой, проверенный, хорошо оплачиваемый.
Москвитин через стекло иллюминатора видел, как беседуют два генерала. И этому диалогу значения не придал. Да и мало ли совместных дел могло быть у них? Ведь и снабжение отряда «Гарпун», и переброска его в горячие точки осуществлялись по большей мере именно транспортной авиацией, к которой, судя по всему, генерал-майор авиации имел самое прямое отношение.
Встречал Москвитина начальник штаба отряда спецназа «Гарпун» подполковник Иванов.
— Здравствуй, Андрюша. Что-то ты засиделся в Москве. Глядишь, так все свои навыки боевые подрастеряешь в расслабухе-то бытовой.
— Здравствуй, Сан Саныч. Ничего я не растерял и не растеряю. Да и не дает тыл особо расслабиться.
Подполковник указал на стоящий у ангара вертолет «Ми-8»:
— А вон и наша лайба. Полчаса — и мы на базе. Идем?
Москвитин поднял десантную сумку и вместе с подполковником направился к вертолету отряда, командир экипажа которого, увидев приближающихся пассажиров, начал разгонять винт.
Через полчаса «Ми-8» мягко коснулся бетонной площадки отдельного мотострелкового батальона, рядом с которым располагался отряд спецназа.
Несмотря на поздний час, полковник находился на месте, в своей одновременно штабной и жилой палатке. Спальный отсек от временного командного пункта отделял большой щит фанеры. Посередине штабного отсека стоял длинный самодельный стол совещаний, в торце находилось рабочее место командира.
Первым в палатку зашел Иванов, следом Москвитин.
Карцев вышел навстречу офицерам. Начальник штаба обернулся, указывая на майора:
— Встречай, Игорь Иванович, своего Москита!
Офицеры особого применения Службы и командир отряда «Гарпун» находились в приятельских отношениях, несмотря на разницу в званиях и должностях. Москвитин не раз выполнял свои задания под прикрытием бойцов отряда, и Карцев знал Андрея и как профессионала, и как человека. Порядочного человека, что было главным для полковника. Он обнял Москвитина:
— Здорово, Андрей! Сколько мы не виделись?
— Здравствуй, полковник, а не виделись мы три месяца с небольшим. Как раз после завершения акции в Урус-Мартане.
— Ранней весной дело было, а сейчас лето на дворе. Проходи, присаживайся.
Карцев обратился к заместителю:
