Прапорщик Хомяков плавно вывел иномарку с территории центрального офиса. Через полчаса остановился на площадке у одной из многочисленных пристаней на Москве-реке. Генерал, покинув салон, прошелся вдоль высокого гранитного парапета, глядя на воду.
Остановился. Достал из кейса телефон, включил его.
— Джура!
— О! Господин Оболенский? Какими судьбами? Хотя догадываюсь, Батыр доложил мне о небольших проблемах, возникших у вас в Москве.
Генерал невесело усмехнулся:
— Если бы небольших. Да, началось все с мелочи, но затем эти мелочи начали разрастаться с большой ком.
— Тебе нужен мой совет или помощь, Петр Константинович?
— И то, и другое, Адам.
— Весь во внимании.
Генерал огляделся, вокруг не было никого, только машины четырьмя плотными рядами продвигались вдоль набережной. Оболенский проговорил:
— Наша встреча с Батыром в Москве зафиксирована.
Адам Дахашев, он же Джура, спокойно произнес:
— Я это знаю. И что?
— Как что? Мало того, что нас сфотографировала моя сотрудница, оказавшаяся в кафе случайно, так она еще идентифицировала через компьютер Батыра и моего собеседника, вытащив из базы данных Службы его досье! Эти документы она передала кому-то. Скорее всего хорошо тебе знакомому майору Москвитину. Ты понимаешь, что это значит?
Голос Джуры звучал неестественно спокойно, даже как-то безразлично:
— Понимаю. Ровным счетом ничего не значит.
Генерал не смог скрыть нервного изумления:
— Что? Ничего не значит?
— Конечно. Дело в том, дорогой Петр Константинович, что у Батыра есть брат-близнец. Так вот Хасан Астаминов, в отличие от Ахмеда Батыра, вполне законопослушный и преданный властям Чечни чиновник в новой администрации. Братья как две капли воды похожи друг на друга и официально являются непримиримыми врагами, что не соответствует, естественно, действительности! Хасан, как и Ахмед, работает на меня. Так что пусть хоть куда попадают фотографии, досье или еще что-то, связанное с вашей встречей в Москве. Ты принимал не Ахмеда, а Хасана, о чем тот будет предупрежден немедленно. Кстати! По моим данным, он сегодня как раз и возвращается из столицы, куда ездил по делам своего начальства.
Оболенский, выслушав Дахашева, почувствовал: у него закружилась голова и ослабли ноги.
— Почему же ты, Джура, не оповестил меня об этом раньше?
— Да о братьях Астаминовых вся Чечня знает. О них наверняка в курсе и командир твоего отряда. Так что я посчитал, что и ты обладаешь этой информацией. А что это с твоим голосом? Ты что-то сделал не так?
