Затем при очередной вспышке я увидел уцелевшее неразрушенное здание. Это было уродливое мрачное строение, стоявшее почему-то лицом прямо к ветру. Вот оно четко вырисовалось на мгновение на фоне освещаемых молнией облаков и еще более ярко освещенного моря. И вдруг снова исчезло в чернильной тьме, которая следовала за каждой вспышкой. В следующий раз я увидел этот дом, когда молния вспыхнула у самого горизонта. Он заметно приблизился и был похож на животное, которое припало к земле, чтобы легче было бороться с бурей. Потом молния полыхнула у меня над самой головой. Ломаная стрела ослепительного света вонзилась в холмы, расположенные далеко от моря. Свет и звук, слившись воедино, обрушились на небо, расколов его пополам. В этой вспышке я увидел окна дома, которые светились отраженным светом, белым и мертвым, словно открытые глаза покойника. Фасад был темен, как сама ночь. Возле дома мелькнули остатки сада, жалкие изломанные стебли гортензий и наперстянки, почти сплошь заглушённые чертополохом. Было там и несколько фруктовых деревьев, тощих и чахлых, их длинные ветви метались по ветру, словно пытаясь спрятаться от него, укрывшись в каком-нибудь убежище.
От этого последнего оглушительного удара грома небо как будто бы раскрылось. Дождь полил как из ведра, его плотные струи под мощными порывами ветра нещадно хлестали по скалам и по всему, что встречалось им на пути. Очередная вспышка осветила две строчки вывески над дверью. Облупившиеся слои более поздней краски не могли закрыть старую надпись. При следующей вспышке я смог ее прочесть: «Джеймс Нирн, владелец лицензии на продажу вина, виски и табака».
Нирн. Джеймс Нирн. Странное совпадение. Это ведь не такая уж распространенная фамилия, так же, впрочем, как и название Крипплс-Из. Порыв ветра бросил мне в лицо горсть холодной волы. Я толкнул дверь, но она была заперта. Дверного молотка не было, так что пришлось стучать кулаком. Но мой стук потонул, должно быть, в реве бури, потому что к двери никто не подошел. С крыши на меня потоком лилась вода. Я прижался к двери, продолжая стучать. Вода потекла по шее, проникая под белье. Я весь промок и замерз. При непрерывных вспышках молнии дождь был похож на темную свинцовую занавесь. Яростные порывы ветра швыряли тугие струн через разрушенные рудничные постройки, обваливая их в конце концов на землю.
Я поднял воротник своей куртки и побрел, шлепая по лужам, вокруг дома. В одном из окон с задней стороны из-за шторы пробивался лучик света. Попав ногой в очередную лужу, я подошел и схватился за подоконник. Дождь бил в окно, стекая сплошным потоком по стеклу. Заглянув в шелку, я увидел небольшую комнату с низким потолком, освещенную лампой. Стены были выкрашены блестящей коричневой краской, которая местами облупилась, уступив место веселому голубому цвету; голубая краска, в свою очередь, кое-где облезла от старости и небрежения до самой штукатурки. В очаге, загороженном дешевой викторианской решеткой, весело пылал огонь.
