«Писсуары, — свидетельствует современник, — сделаны исключительно только для мужчин, да и то для простонародья, тогда как для женщин нет подходящих мест. Даже городские скверы и сады не везде снабжены местами для известных нужд, что весьма неудобно, в особенности для детей, которыми они летом переполнены».
Писсуар против здания Главного штаба находился в ограде сада, но войти в него можно было только с улицы. В 1896 году он был разделен перегородками на четыре отделения, рассчитанные на одновременное посещение четырех человек. В асфальтовом полу в каждом отделении находилось большое отверстие, покрытое железной решеткой с широким щелями для стока мочи в колодец, — «развивалось страшное зловоние, плохо уступавшее громадным количествам дезинфекционных средств», а при промывке «сильный ток воды обдавал посетителей», поэтому вода для промывки едва сочилась. В 1897 году этот писсуар был отремонтирован — «труба, служащая для промывки писсуара, обложена жестяным футляром и дает больше воды. Прежние железные решетки в отверстиях пола заменены цинковыми с круглыми в них дырочками шириной в палец, но... зловоние ощущается вновь. Дезинфекция писсуара производится четыре раза в день большими количествами железного купороса и карболовой кислоты».
У Полицейского моста, на Казанской площади, в здании Казанской части (в надворном флигеле у ворот), в Никольском сквере (у Кашина моста в деревянной пристройке) находились еще четыре общественных писсуара, два из них металлические. Эти последние представляли собою чугунную коробку с крышей, выкрашенную в серый цвет, внутри у боковой или передней стенки устроены три металлические переборки; на полу в отделениях имелись решетки или просто большие отверстия с расположенной под ними выводной трубой. Вдоль стен тянулись горизонтальные трубки, соединявшиеся с водопроводом и имевшие снизу много отверстий, из которых должна была постоянно литься вода, омывавшая стены и пол и уходившая через решетку в полу.
Писсуар в здании Казанской части был двухэтажный: в верхнем жил с семьей (!) сторож, в нижнем было два отделения — для мужчин и для женщин. К себе сторож поднимался по деревянной лестнице из мужского отделения.
Уличные писсуары решали одну проблему, но создавали другую, куда более серьезную. Вот как, с точки зрения санитарии, обстояло дело в Москве в 1871 году по описанию корреспондента газеты «Русская летопись»:
«...настоящая зараза от текущих по сторонам вонючих потоков. Около памятника (Минину и Пожарскому. —И. Б.) будки, на манер парижских писсуаров; к ним и подойти противно. Ручьи текут вниз по горе около самых лавок с фруктами... Москва завалена и залита нечистотами внутри и обложена ими снаружи... По этой части Москва — поистине золотое дно; это — русская Калифорния... Только копните ее поглубже даже простой лопатой, и драгоценная добыча превзойдет самые смелые ожидания».
