— И нет теперь более верного и преданного человека! — улыбнулся Бестужев. — Видели, как он взялся за кинжал?
— Но и вы хороши, — покачал головой Юлий. — На такое еще никто не осмеливался.
— Что делать? Не сдержался. Как думаешь, обойдется?
— Уже обошлось, он же пригласил на обед.
— А у вас как? — обратился Бестужев к Буйвиду.
— Распек, отстранил от дальнейшего плавания. Вместо меня — Клейменов. Уже отплыл.
— За что же так?
— За болезни и гибель людей. За то, что большинство переселенцев холостые.
— А можно было набрать семейных?
— Откуда? В основном тут освобожденные от рекрутства, остальные — голь перекатная, больные да старые.
— Претензии надо предъявлять прежде всего, извини, Юлий, — Бестужев глянул на Раевского, — губернатору Забайкалья, но так как они в родстве, Муравьев ищет козлов отпущения среди подчиненных Корсакова…
Вернувшись к пристани, Бестужев стал осматривать баржи, многие из которых прохудились, дали течь. Чурина с группой сплавщиков он отправил вверх на помощь Митрофану. Некоторое время спустя подъехал Кукель и передал просьбу Муравьева выделить на слом одну баржу — леса для стройки не хватает. Бестужев выбрал самую худую и велел разгрузить ее. Кукель вскочил на коня и ускакал, а Бестужев решил пройтись по станице.
Она начиналась у места впадения Зеи в Амур и протянулась на несколько верст к западу. Двадцать пять готовых домов насчитал он, еще столько же было почти готово, а за ними закладывалась еще группа мазанок. Бабы с детьми месили глину ногами в яме с водой.
— Дяденька! — подбежал к нему мальчуган, — а мы вас видели!
— Где же? — удивился Бестужев.
— Третьеводни, на барже.
— Так ты только приехал! Ну как, нравится здесь?
— А чего? Неплохо. Вот построим дом, приходите посмотреть…
Бестужев поблагодарил за приглашение и, разговорившись, узнал, что мальчугана зовут Кешей, что тятя уехал в лес за бревнами, мамка, эвон, глину месит, а сестренка Гутя спит в шалашике. Бестужев подошел и увидел ровесницу своей дочери Лели.
— Ну, спасибо за разговор. Вот тебе, угощайся, — Бестужев достал из кармана конфет, которые, по обыкновению, носил с собой. Детишки в Селенгинске, зная об этом, завидев его, мчались к нему за угощением. Мальчуган взял конфеты, сунул одну за щеку и побежал к матери, сверкая босыми пятками. Прыгнув в глину, принялся месить ее ножками, весело поглядывая на уходящего дядю и что-то говоря матери.
Подходя к шатру генерал-губернатора, Бестужев услышал сзади топот копыт и посторонился. Муравьев с адъютантом осадили коней и спрыгнули на землю. Солдаты, подхватив поводья, повели лошадей на конюшню. Внутри шатра было просторно, светло от солнца, которое пронизывало белый холст, но душно. Муравьев попросил Сандро пошире распахнуть полог.
