Так было.
Теперь же твердыня стояла пустая. Навсегда пустая, хотя с первого взгляда можно было поверить, что хозяева еще вернутся. Вещи лежали там, где их оставили. Книги и карты покрывались пылью. Кое-кто из вивернов залетел туда, куда раньше их не допускали. Даже планы разработок, над которыми трудились они с Ренделом, лежали в пыли. Тезерени не взяли с собой ничего.
Герроду нужны были заметки Рендела. Рендел знал о Стране-за-Пеленой больше него. Он не все сведения делил с братом, и Геррод сомневался, так ли они близки, как когда-то.
— И ты оставил меня, дорогой братец…
Оставалось надеяться, что работы свои он тоже оставил. Хотя он запросто мог и все уничтожить, чтоб остаться самым сведущим в делах иного мира.
Удача улыбнулась ему. Заметки не только удалось найти — даже порядок их сохранился. Текст подтверждал идеи Дру и добавлял кое-что, чего чужак, скорее всего, не знал. Или не обратил внимания. Геррод довольно улыбнулся и закрыл книжечку. Конечно, где-то есть еще записи — более секретные, — но сейчас не до них.
— Так это ты.
— Мама! — Геррод затравленно оглянулся, ожидая увидеть других Тезерени, окружающих его.
— Я вернулась в последний раз взглянуть на наш дом. Глупая сентиментальность и только, да, сынок? — Лицо ее кривилось в какой-то странной усмешке.
— Может, и нет, — безразлично ответил он.
— План провалился, Геррод.
Другого он и не ожидал, но услышать это из материнских уст…
— Что случилось?
В улыбке ее не было веселья — только горькая ирония.
— Големы… и немало… исчезли.
— Сколько осталось, мама?
— Едва-едва достаточно для клана. А ведь Баракас, чтобы избежать подозрений, избрал кое-кого извне.
— А я?
— Для тебя еще есть место. Ты знаешь, что весь гнев отца перешел с тебя на Рендела?
— Знаю. — Рендел был любимчиком матери, но он не считал нужным скрывать свои чувства насчет его предательства.
— Вы все-таки сыновья своего отца, Геррод.
— Раз уж мы заговорили об отце, можешь передать ему, что дочь Зери в руках у Меленеи. Это не моя промашка, она просто успела раньше. — Пусть-ка теперь Риган помучается. Часть ответственности долой.
— Оставь ее, Геррод, сейчас не до того. Все равно она осталась бы здесь. — На лице матери, кажется, появилось сожаление. — Не думаю, что у нас есть много времени, пока Баракас не решит закрыть связь.
Геррод поскреб подбородок.
— Сколько у нас осталось?
— До рассвета отец хочет все закончить. Он уйдет последним.
— Как отважно.
— И не могу пообещать, что он будет держать место для тебя до самого конца.
