Но по сравнению со стоимостью накопившейся руды мы с Флойдом ценились совсем дешево, поэтому в тот раз Джон решил запустить сразу пять. Кстати, накануне вечером он сказал: «Есть только один способ стать более умелым — раздвигать пределы».
Я снова предложила помощь — теперь уже осторожнее, — но Джон опять отказался:
— Я этим занимаюсь половину жизни. И тут все или работает, или нет.
То были фактически последние слова, которыми мы обменялись.
Могу понять, почему он захотел рискнуть, втискивая в окно столько запусков. Те, кто вложил в шахты свой рисковый капитал, наверняка давили на него, требуя отдачи, и стоимость их акций с каждым запуском повышалась. Но из-за этого отказываться от дополнительных запусков Джону становилось еще труднее. Когда он возился с велосипедом, это было лишь хобби. А смысл хобби наполовину заключается в том, чтобы убить время. Но с капсулами все было всерьез.
Есть один предмет, в который у меня никогда не хватало духу углубляться дальше студенческого уровня, — психология. Может, потом, когда я лучше узнаю побольше людей… Но пока я как следует узнала только троих: Флойда, Рудольфа и Джона. Рудольф был… словом, надеюсь, что таких, как он, немного. Флойд намного сложнее. Иногда я гадаю, почему он позволяет своим фобиям загонять его настолько далеко, где типы приключений, к которым он упорно стремится, по количеству пота, выматывающей усталости и необходимой решимости намного труднее тех приключений в пустынях, что когда-то были ему знакомы. Джон тоже оказался сложным. С более аналитическим складом ума, но, подобно Флойду, его больше интересовало не почему что-то работает, а как заставить это работать на него.
Единственное, что объединяло всех троих: движущей силой их поступков были внешние причины. Для Рудольфа — деньги, для Флойда — бегство от событий молодости. Для Джона… наверное, просто желание оставить след. Свой след.
Я понимаю, что у каждого есть сильные и слабые стороны. Не такое уж это великое озарение. Джон был очень хорошим инженером, да и Флойд может делать потрясающие вещи, когда занимается чем-то всерьез. Рудольф… ну, он, вероятно, хорошо умел делать деньги. Но, может быть, сила и слабость взаимосвязаны — как две стороны одной монеты, если хотите.
Не знаю, обнаружила бы я ошибку, если бы Джон позволил мне проверить данные. Этих данных могло и не хватить. И у меня, вероятно, тоже есть слабости, хотя над этим мне придется еще поразмышлять. Я вот не знаю, является ли мое образование более разносторонним, чем у любого человека. Не говоря уже о том, что для меня создавать и запускать симуляции — примерно то же, что для Джона и Флойда потягивать пиво и тешиться разными конструкциями велосипеда. Но Джон был решительно настроен делать все сам. Хотелось бы мне сказать, мол, это его и погубило, но я никогда не буду знать точно, что убила его не я.
