Клава, как могла, стала выполнять его распоряжения, и они вдвоем сбросили тело возле забора. И очень вовремя, надо сказать. Потому что в проеме дверей морга показались два силуэта. Один из них принадлежал Палычу, а второй, незнакомый, явно был увенчан фуражкой.
Надсадно взревел мотор многострадальной «шестерки», завизжала резина. С трудом увернувшись от столба, Семён, как заправский гонщик, вылетел на дорогу, едва не сбив двух расслабленных пешеходов, и скрылся в первом же переулке. Запыхавшийся милиционер с Палычем выскочили на улицу, но слишком поздно.
— Как ты думаешь, номера они заметить успели? — спросил у жены Семён.
Они еще долго петляли в тот вечер по городу, заметая следы, и только ближе к полуночи решились, наконец, появиться в родном дворе. И то, не у самого подъезда, как обычно, а чуть в стороне. Как бы это помешало преследователям, если таковые окажутся, Семён затруднялся себе объяснить, но чувствовал, что лишней подобная предусмотрительность не будет.
Дома их тоже никто не ждал в засаде. Наскоро пошвыркав на кухне чайку, измотанные супруги, не умывшись, завалились в кровать, крепко обнявшись, и уже ничто не могло им помешать довести этот суматошный день до счастливого конца.
Сергей Боровский
Houston, 2009
