— Граждане! — попытался образумить их гаишник, но тщетно.
Клава высунулась в форточку и закричала на всю улицу:
— Я хочу, чтобы все слышали! Этот человек — подонок!
На автобусной остановке, находившейся неподалеку от поста ГАИ, люди с любопытством повернули головы в их сторону.
— И убийца! — прибавила она, чтобы уж ни у кого более не возникало сомнений.
На этом месте гаишник откозырял:
— Счастливого пути!
И вернул документы Семёну.
Мичуринский переулок находился неподалеку. Они домчали до него за каких-нибудь десять минут, предвкушая скорое освобождение из плена. Семён заехал прямо во двор, справедливо полагая, что его авто является в некотором роде служебным транспортом. Припарковавшись, как попало, он устремился в приемный покой, поручив Клаве охранять имущество. Естественно, она ни в какую не согласилась оставаться в машине, а уселась на парапете.
— Эй! Кто здесь главный? — войдя в полутемное помещение, крикнул Семён, отбрасывая этикет.
Неопрятный, неопределенного возраста и рода занятий человек оторвался от писанины.
— А вы по какому вопросу? — спросил он.
— Покойника сдать.
— Что значит «сдать»? — удивился человек. — Здесь не пункт приема стеклотары.
— Вас должны были предупредить.
— Кто?
Вот тупица!
— Да какая разница?! — начал горячиться Семён. — Забирайте вашего клиента и выясняйте все эти подробности между собой. Нам-то какое дело? Меня попросили его привезти. Я привез. Что еще нужно-то?
— Гражданин! — веско сказал человек. — Скандалить будете у себя дома. А здесь нужно внятно и четко объяснить, что вы хотите.
— Так я же и говорю, — расстроился Семён. — Покойник у меня. Направлен к вам. Это пятый морг?
— Ну, допустим.
— Это Мичуринский переулок?
— Он самый.
— Значит, все правильно. Покойник ваш.
Человек устало помотал головой, всем своим видом показывая, как ему тяжело в сотый раз излагать очевидные вещи.
— Документы есть? — спросил он.
— Да какие документы?! Нам его милиция дала. Под честное слово.
— Милиция? — человек, казалось, впервые нащупал нить происходящего, услышав ключевое слово. — Тогда одну минутку.
Он взял трубку телефона и набрал какой-то короткий номер — внутренний, наверное.
— Палыч? — произнес он, когда ему ответили. — Тут менты труп привезли. Ага. Жду.
Палыч пришел на удивление быстро. Одет он был в мясницкий темно-синий халат, а на носу его красовались позолоченные профессорские очки.
— Слушаю вас, — обратился он к Семёну, после того, как приемщик показал на него пальцем.
