Дикий батальон | страница 39
— Как Модаеву?
— Он свое получил. Он — пацан! Но он нужен! Пока нужен, — Гусейнов скривился.
Потом он начал нести прочую чушь об избранности азербайджанского народа, что он сам избран пророком и судьбой, и прочую ерунду. Зрачки его были неестественно расширены. Сам он побледнел, пот катился градом. Типичные признаки употребления наркотиков. А может, просто одержимый фанатик? Я не доктор. Вскрытие покажет!
Голова болит. Вспоминать и переживать заново больно, тяжело. Мне стало уже все безразлично. Господи, как я устал! Дай мне силы сдохнуть!
Дверь распахивается. В проеме стоят двое. Я шагаю вперед, протягиваю руки, их сковывают наручниками. Это, оказывается, целая наука, как сковывать наручниками-браслетами руки. Можно просто захлестнуть на запястьях, можно потом додавить так, что кровь не будет поступать в кисти рук, и муки начинаются адские. Кисти синеют, и выворачивает от боли все руки. Можно защелкнуть их выше кистей, на предплечьях, сильно, при этом заставить кулаки сжать. Через десять минут кулаки разжать уже не сможешь, и будешь лезть на стенку от боли и орать благим матом. Интересно, откуда эти крестьяне и преподаватели школ научились таким премудростям?
Меня проводят по большому длинному коридору, я раньше подсчитал — пятьдесят шагов, затем поворот налево — еще семь шагов, дверь — здесь раньше было что-то вроде тренажерного зала, штанги, гири, самодельные тренажеры, манекены, доски с нарисованными человеческими контурами, истыканные ножами, — это наша пыточная.
Жив Витек! Жив курилка! Подвешенный за наручники к какому-то тренажеру, весь в крови, но живой! Я киваю, привет, Виктор, привет! Он слабо отвечает кивком головы, привет, Олег, привет… От всех этих киваний голова раскалывается новой вспышкой боли.
Меня подтаскивают к соседнему тренажерному станку и приковывают так, что руки оказываются вывернуты за спиной.
Впереди нас стол, на котором среди бумаг и каких-то карт стоит пара початых бутылок коньяка. За столом сидит наш главный истязатель — предводитель местных обезьян Гусейнов собственной персоной. Слева от него наш бывший друг и предатель Сережа Модаев — чмо, гондон и педераст! Еще какие-то мутные личности из ближайшего окружения Гуся, в основном — первый взвод, пардон, первая рота. Чертовски мужики смахивают на турков, но точно не знаю.
Сережа одет в добротный турецкий камуфляж, разгрузку с автоматными рожками, ну, ни дать, ни взять — Рэмбо! На деньги от продажи наркотиков могли бы поприличней одеть!