На крыльях гастрономического вожделения полетела рота, на базу. Вернулись.
И не почистив оружие, а для солдата это же самое, что для чистюли, не почистить зубы, стали перебирать рыбку. Мне была оказана высокая честь, привести ее в состояние годное к употреблению, потому как в своих фантазиях, я заходил так далеко, что упоминал тридцать способов приготовления рыбы, такая вкуснотища — пальчики оближешь. Три воина, побежали на кухню, и мгновенно подавив сопротивление поваров, принесли по моему заказу, сковороду, муку и растительное масло. Что бы по достоинству оценить их подвиг, надо признать, что им троим, было бы легче, захватить вражеский штаб, чем выбить на кухне инвентарь и продукты. Начал я священнодействовать. Если вы читали бессмертное творение Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» то без труда припомните, как Остап Бендер играл в шахматы, зная лишь один ход е-2 — е-4, но ему хоть было куда бежать. Мне отступать было некуда. Вспомнил я свою мамочку, помолился и начал готовить. Почистить рыбу, выпотрошить, обвалять в муке, положить на разогретую сковородку, предварительно залив сковороду растительным маслом. Все? Все! Получилось!! Чего там. Не боги горшки обжигают. Рыба на сковороде издавала божественный аромат, радовала глаз, румяной корочкой. Обоняние посылало сигналы в головной мозг, тот сигнализировал далее всем органам, железы исправно работали, рот переполняли слюни. Прямо не приготовление рыбы, а практикум по физиологии.
Первая порция готова, на вид рыба как рыба, жареная. Понес на вытянутых руках, сию гастрономическую ценность, дневальный, в офицерскую палатку, угощать командира роты, от наших щедрот. Я стал жарить новую партию, уже без робости, уверенно переворачивая рыбу. Достали приготовленные на Новый год, заветные бутылочки. Все готово, можно приступать к пиршеству.
Вихрем, нет, ураганом, ворвался в нашу палатку ротный командир. Я встал, скромно потупив глаза, готовый принять самую искреннюю, горячую благодарность за мой кулинарный талант.
— Ты!!! — Раненым бугаем заревел офицер. Надо сказать, что был он парень на редкость спокойный и выдержанный, и даже неизбежный армейский мат, употреблял не с намерением оскорбить, а так, для связки слов.
— Так тебя и раз этак, рыбак ты раз эдакий — заорал он, и помянул всех моих предков, начиная с легендарного Чингисхана. Выговорившись, но, не успокоившись, ротный швырнул в меня рыбой, и вероятно, чтобы не расстрелять на месте, убежал.
