-Погоди, а если у нас ничего не выйдет?
-Hе страшно. Просто тогда я познакомлю тебя с моей звездой. Она добрая и умная, и много чего знает. Она нам всё-всё расскажет.
-А если мы дойдём? Кто нас там ждёт?
-Там тоже, наверное, есть и медведи и поросята. Такие же как мы. Разве что-нибудь может быть по-другому? Дай лапу и ничего не бойся.
И они медленно пошли по Пустырю, и каждый шаг приближал их к огромному, занявшему почти полнеба солнцу.
Максим Кич 2000 - 2001 Орша, Витебск.
========================================================================== Andy Emelyanov 2:5064/5.45 30 Aug 03 04:09:00
СМЕРТЬ ГРИШКИ
М. Шолохову, с решпектом.
Вечерело. В сизой дымке по-над Доном с покоса возвращались уставшие станичники. Hатужно скрипели телеги и остро, до слез в глазах, пахло сеном. Гомонили бабы, всхрапывали кони, а казаки молча смолили цигарки, бережно держа их в своих больших руках.
Молодые затянули было песню, но пронзительная тишина вечера смутила их.
В багряном небе над станицей зажглась первая звезда. С реки, вздымая серую пыль, подул прохладный, настойчивый ветер. Захлопал ставнями, зашумел в яблонях. Горькое дыхание степи пронеслось над головами старых казаков, сидящих возле Управы.
- Тяжко будет, сват, - Митрич толкнул локтем под бок кряжистого и кривого на один глаз Кузьму Игнатьевича.
- Га?
- Говорю, война будет, али мор какой еще. Вона, небо какое, словно перед тем, как мы австрияк ходили рубать, чай не помнишь?
- Помню, Митрич, глаз там оставил, будь оне неладны.
И снова замолчали... Даже молчать было тяжело. Тоска накатывалась на стариков, глупая и злая, беспричинная тоска.
Со стороны недавно зашедшего солнца ворвался в станицу шум и гам. Митрич привстал и посмотрел своими старыми выцветшими глазами в ту сторону:
- Глянько, сват, никак Гришка чудит, окаянный...
Он сделал нетвердый шаг, припадая на левую ногу, и два креста на его груди еле слышно звякнули друг о дружку:
- Точно, Гришка. И что он опять?
- Та, поди снова к тилигентам в Вешенскую мотался, - Кузьма Игнатьевич сплюнул на землю и задумался, глядя на тугой шарик слюны, покатившийся к плетню.
- Коня загонит, чертяка. Охолонись... - неодобрительно начал было Митрич, но осекся...
Hад станицей, холодя душу, раздался вопль Гришки:
- Лю-юди! Чубайса убили-и-и!! Лю-юди!!!
Он осадил коня прямо перед стариками, посмотрел на них мутными, полными слез глазами и упал замертво с коня, под ноги казакам, успев еще раз прохрипеть, сквозь кровавую пену рта:
