то, что матери велят своим дочерям держаться подальше от таких, как ты?
— От таких, как я? Чем я их пугаю?
— Наверное, ничем. — Лучезарная улыбка все еще оставалась на ее лице. — Меня ты пока еще не напугал.
Пока еще. Он машинально отметил эту невинную оговорку.
- Ты слишком пафосный. Слитком красивый. Слишком сильный. Слишком любишь приключения. Мне продолжать?
— Нет. Этого достаточно. — Он хмурился. — И не вполне справедливо.
— Справедливость вообще ни при чем. - Она постучала пальцами по подлокотнику своего кресла. — Судьба сама решит, кому каким быть. И раз я обычная, то, если вдруг снова заведу роман, мне нужен обычный мужчина.
— Вроде Рэнди, — мягко подсказал он.
Она кивнула:
- Да.
Он бросил на нее недоверчивый взгляд. Рэнди не подходил Кэрри. Ей был нужен, ну, кто-нибудь вроде самого Макса. Кто-нибудь энергичнее этого скучного субтильного паренька.
— Тебе нужны эмоции.
Она покачала головой:
— Нет. Мне нужна стабильность и безопасность.
— Все это полная чушь. — Встав с дивана, он подошел к ней, взял за руку и заставил подняться. Они оказались лицом к лицу.
— Почему, черт возьми, ты считаешь себя обычной? — Его взгляд проник ей в самый глухой, отдаленный уголок души, словно луч, тревожа в ней тень и
застоявшийся покой. — Ты заботлива. У тебя есть чувство ответственности. Ты — хороший человек. — Он помолчал и добавил: — И по-моему, это делает тебя особенной, не похожей на большинство других.
Она затрепетала.
Что, если он прав? Им вновь овладели сомнения, словно только и ждали этих провокационных слов. Не было ли ошибкой выбрать такого мужчину, как Рэнди? По словам Мары, он идеально ей подходил. Но радовалась ли душа, когда он улыбался Кэрри? Чувствовала ли она трепет от его прикосновений? Захватывало ли у нее дух, когда она ощущала его шепот возле уха?
Этого не происходило никогда. Почему она это все говорит Максу?
— По-моему, пора ложиться спать.
И заканчивать этот разговор, который, кажется, зашел слишком далеко. В ее планы не входило откровенничать с малознакомым человеком, пусть даже таким обаятельным, как Макс.
— Одной? — спросил он грустным голосом, но глаза его весело блеснули.
Ах еще и дразнится!
— Одной. — Она улыбнулась в последний раз, потом повернулась, отправилась в детскую и закрыла дверь.
