Он познакомился с Тамилой Анатольевной несколько лет назад. Ему тогда было двадцать восемь. Он как раз недавно развёлся и, пожив немного в одиночестве, решил снова жениться. Но долго не мог найти невесту. На работе все подходящие оказались заняты. На улице у него знакомиться не получалось. Пробовал ходить на дискотеки, но тамошние молодые завсегдатайницы раздражали его своей глупостью и неразвитостью.
Как-то приятель предложил познакомить его с незамужней соседкой.
– Твоя ровесница... Ничего, миленькая... Только у неё маленький ребёнок. Она уже была замужем, и они тоже недавно развелись.
«Ребёнок – это ничего, – подумал тогда Роман Николаевич. – Ребёнок – это даже хорошо...»
И они договорились встретиться через несколько дней.
«Да, она действительно ничего... Миленькая...» – заключил Роман Николаевич, когда приятель представил ему свою соседку.
Потом они стали встречаться. Сходили в кино, в кафе, в парк.
В ту пору было очень жарко. Стоял июль. Воздух струился, пахло раскалённым асфальтом. От домов, как от печей, шёл жар. Повсюду было очень много народу, дурнопахнущего и мокрого. И поговорить толком не получалось. Тогда она сказала:
– Поедем ко мне...
И повезла его куда-то на Ленинский проспект, где у неё была комната в коммуналке, доставшаяся ей по суду после развода...
Когда он, довольный собой, ею и жизнью вообще, курил, подложив левую руку под голову, она предложила ему выпить кофе. И пока она одевалась, чтобы выйти на общую кухню, он тайком рассматривал её. «Да-а-а! – думал он, глядя, как она застёгивает цветастый ситцевый сарафанчик. – Красавицей её, конечно, не назовёшь. Но есть в ней что-то... Чёрт его знает, что... В общем, она ничего, миленькая...»
Она действительно была некрасива. Нижняя челюсть у неё заметно выдавалась вперёд, рот, тонкий и длинный, растягивался в улыбке от уха до уха. Зубы – редкие и мелкие. Аккуратный, маленький нос портили африканские ноздри. Глаза – слишком широко поставлены и такого же неприятного жёлтого цвета, какой бывает у выбракованных собак. Слегка оттопыренные уши Тамила Анатольевна старательно, но безуспешно прикрывала тонкими и редкими волосами. Ноги её показались Роману Николаевичу слишком короткими и некрасиво худыми, спина – чересчур широкой. И всё же она не переставала ему нравиться. Может, оттого, что надоела холостяцкая жизнь, надоели бесконечные поиски невесты. Может оттого, что давно уже он не встречался с женщиной, а она вдруг приятно удивила его своей страстностью и искушённостью. Такая молчаливая и покорная – во время близости с ним она менялась. Она дразнила его, звала, распаляла и томила. И, наконец, как ливень засушливым летом, она обрушивалась на него и несла облегчение. Она превращалась то в ягнёнка, позволяя делать с собой абсолютно всё, то в тигрицу, нападая и подчиняя себе. И всё это она проделывала так умело, так искусно, что, казалось, была специально этому обучена.
