После обеда Павлик, закрыв за собой дверь, сразу очутился в тишине и мягком матовом свете безлюдного коридора. Тускло поблескивали лакированные стены и переборки, впереди виднелась перспектива вырезных арок, по сторонам в каждом отсеке на дверях белели эмалированные дощечки с синими надписями. Павлик прошел уже два отсека, когда впереди послышалось щелканье автоматического замка дверей и затем приглушенный ритмичный скрип обуви — грузные шаги большого удаляющегося человека.
«Скворешня», — решил Павлик и прибавил шагу, чтобы нагнать своего спасителя.
Вдали, сквозь арки двух отсеков, пятно ярко освещенного снизу люка потемнело. Кто-то спускался в машинное отделение. Павлик взглянул на дощечку ближайшей двери: «Главный механик Федор Михайлович Горелов».
На полу, у двери, белел маленький лист целлулоида. Он был совершенно неуместен в этом блестевшем чистотой коридоре, он резал глаза Павлику, уже привыкшему к образцовому порядку на подлодке. Павлик почти непроизвольно нагнулся и поднял бумажку, чтобы бросить ее в первый же люк мусоропровода.
На бумажке промелькнули цифры, значки, обрывки слов, обычных здесь, на морском судне: «„…гассово море… точные координаты…" — прочитал Павлик. — Надо будет спросить Ахмеда». И продолжал читать: «…7° 46' 36" сев. широты и 5 …бина шестьсот пятьдес… Красные пояса …цать шестого мая …чно восемнадцать час… не забудьте гидро… Кро…»
