– А ты знаешь хоть одну реальную девушку в стиле «Космо»?
Размышлять при мозговом штурме не полагается, поэтому я сказала первое, что пришло в голову, – в порядке творческого бреда:
– Зоя Космодемьянская?
– А что! – оживился Митька. – Это забавно, свежо и абсурдно одновременно. Узнаваемый персонаж, легенда, типаж... Зоя – это «Молодая гвардия»?
– Нет, она из другой оперы, ее повесили изверги-фашисты. А молодогвардейцев, кстати, побросали в угольную шахту.
Митька трусливо поежился:
– Какие ужасные ужасти... Ну вот, теперь вся эта компания будет сниться мне по ночам. Единственное, что может спасти меня от шизофрении, – хороший глоток хорошего коньяка. Ты как?
Через час мы сидели в ближайшем ресторанчике и радостно плакались друг другу в жилетки.
– Папы не помню, вокруг всегда кружились женщины: мать, сестра, бабушка, их подруги, соседки. Все эти разговоры о месячных и абортах... А теперь они удивляются, почему я равнодушен к женскому полу...
– Встречаю человека, кипят страсти, потом он говорит «звони», а номер телефона почему-то не оставляет. И я начинаю страдать. Проходит время, я встречаю другого человека, и история повторяется. А потом они удивляются, почему я такая циничная...
У Мити на этот счет, как всегда, была своя теория: надо воспринимать все эти встречи как «очистительный огонь», через который надо пройти, чтобы в конце концов найти любовь того единственного человека...
Я удивленно посмотрела в пьяные Митины глазки – там плавали коньяк и вечные истины. С тех пор я уверена, что Митька – блаженный двадцать первого века, устами которого глаголет истина, и обижать которого – грех.
А рекламный ролик мы все-таки сняли. Там вообще не было девушек – только стильные мачо. Такой сценарий полностью устроил и меня, и Митьку. Журнал пошел на ура, иногда я пишу для них крошечные зарисовки о городской жизни хорошенькой женщины – под псевдонимом Лу-Лу А вырванные листочки служат ароматизатором – в них можно заворачивать трусики, их удобно класть в стопку с постельным бельем... жаль только, что нельзя использовать в туалете.
* * *
Васька вернулась через два дня. Не помню, что это был за день недели – в политической кампании все дни рабочие, и вечера, и ночи, а выходной один – первый после дня голосования. Вот до него мы и считаем дни...
Вернулась Васька вместе с Митей. Вид у нее был, как я и предсказывала, возбужденный и разочарованный, в волосах ленты, Митя обнажен по пояс, и на его хилой куриной грудке болтался железный круг, отдаленно похожий на кастрюльное донышко.
