— Ничего, мистер Рэнкин, ничего, честное слово, — невинно ответил Берт.
— А почему у вас в руке штык? — настаивал Рэнкин.
— Я собираюсь почистить его.
— Почистить! — фыркнул Рэнкин. — Да вы никогда ничего не чистили, во всяком случае, по собственному почину. — Он шагнул вперёд и увидел вскрытый ящик. — Значит, вы вскрыли ящик, Кук? По прибытии в Англию, Кук, вам придётся…
— Одну минуту, господин мичман, — прервал его Берт. — Разве вы не любопытны? Мы не сделали ничего плохого. Вы знаете, что в этих ящиках?
— Разумеется, знаю, — ответил Рэнкин. — А теперь заколотите ящик.
Берт хмыкнул.
— Держу пари, вы думаете, что там самолётные двигатели, как тут и написано. Взгляните-ка сюда. — И он протянул Рэнкину коробочку с серебряными брусками.
— О, Господи! — прошептал тот. — Серебро! — Он поднял голову и сердито продолжал: — Ты болван, Кук! Это же драгоценный металл. Смотрите, тут печать. Ты сломал её. За это придётся отвечать. Как только судно войдёт в гавань, я посажу тебя под арест. И вас тоже, капрал. А теперь возвращайтесь на пост. Я двинулся к двери, но голос Берта остановил меня.
— Послушайте, мистер Рэнкин. Как только мы окажемся в Англии, я отправлюсь в отпуск к жене и детям. Если у кого-то и будут неприятности, то только не у меня.
— Что ты хочешь этим сказать? — насупился Рэнкин.
— Я хочу сказать, что за охрану груза отвечаете вы. И не только за охрану, но и за наши действия. Так? И лучше всего положить коробочку на место и ничего никому не говорить. Не так ли, мистер Рэнкин?
Рэнкин ответил не сразу.
— Хорошо, — наконец выдавил он. — Положите коробочку на место и заколотите ящик. Я доложу капитану, а он решит, какие нужно принять меры. Сломанную печать скрыть не удастся. Чиновники казначейства наверняка захотят узнать, кто сломал её, когда и зачем.
Я вышел на палубу. Несколько минут спустя ко мне присоединился Рэнкин.
— Будьте осмотрительней с этим Куком, — сказал он и направился к трапу, ведущему на капитанский Мостик.
Сознание того, что нам доверена охрана действительно ценного груза, круто изменило моё отношение к происходившему. Нельзя сказать, что я сразу стал подозревать капитана Хэлси, но обострившееся чувство ответственности во многом обусловило мои дальнейшие действия. Я никого не боялся. Наоборот, мерный гул двигателей под ногами, солёный туман, висящий над палубой, прибавляли мне сил, вселяли уверенность.
— Ахой, «Трикала», — прогремел над водой металлический голос из далёкого мегафона. — «Скорпион» вызывает «Трикалу».
