«…. Ну, значит я ее провожаю, а сам думаю, как бы скорее все закончилось, потому что, живот пучило не по детски, и началось какое то брожение…
Короче подходим к ее дому, а она предлагает зайти, на кофе…., говорит, что родители собирались якобы к друзьям….там, тарам…
Глупо конечно отказываться……, я собираю волю в кулак и соглашаюсь, а сам думаю при первой же возможности…., нужно опорожниться…..
Мы заходим в дом, …скажу вам не хилый такой домик, она на кухню, говорит мне, располагайся, а я сейчас кофе приготовлю, ну вот…., а я короче вваливаюсь в первую попавшуюся комнату, закрываю дверь и в полной темноте, начинаю делать приседания и напрягать живот. Моя задница гремит как трактор на кукурузном поле, а я приседаю, отжигаю не успокаиваюсь…бахх… бахх, тарарах…., вот и полегчало малость, но вонь такая, от этих осминожиков, что не приведи боже…., но я не растерялся, нащупал какую то картину на стене, снял ее и стал обмахиваться, что бы, хоть как то освежить воздух……., и тут входит она и спрашивает.
— А, вот ты где, что же ты свет даже не зажег, и щелкает выключателем…..
Я так и застыл с картиной, а она с подносом…., на кровати испуганно укрывшись одеялом, на нас во все глаза вылупились ее офигевшие родители….. они в тот день ни куда не уехали и остались дома… вот так и познакомились с зятем…..
Все покатились.
— Джимми сейчас у тебя с животиком порядок, а то м тут курим и керосином провоняли, ты это не смей …, понял….!
А через несколько часов, мы были в воздухе. Команда поступила внезапно, и MH-47 без промедления взлетели.
Подбирали команду в 15 километрах к югу от точки высадки. В той стороне, где было ущелье, черное небо непрерывно озаряли всполохи как во время летней грозы, землю сотрясали взрывы, там шел интенсивный огневой бой. Канонаду было слышно, даже сквозь рокот винтов.
Взвод морского спецназа, кардинально отличался от того, что было до этого, черная форма покрыта белой известью, бурыми пятнами крови, салон наполнился запахом гари и пороховых газов. Лица изможденные, свирепые, щетинистые, сплошь в копоти и бурых засохших пятнах, наспех перевязанные, лишь горят от передоза адреналина адским пламенем глаза. У одного из «котиков», разворочена щека, а на месте где должен быть глаз, пластырем крест на крест закреплен грязный кусок бинта в перемешку со мхом. Своего командира, они вносят на портативных носилках. Он без сознания, грудь и шея в запекшейся крови, хрипит, на губах пузырится ярко-красная пена, один боец держит над ним капельницу. Сквозь разорванную амуницию замечаю татуировку на шее «.SEAL TEAM.USDN. 77.R&P..». Последними на рампу поднимаются четыре бойца, они за ноги и за руки вносят какого то человека в афганской одежде. У него связаны за спиной руки, а на голову одет мешок.
