Бун достал коробку с миндальным печеньем и теперь машинально засовывал их в рот с безрадостной конвейерной повторяемостью — в движениях его была какая-то фанатичная восточная настырность участника конкурса по обжорству. Он проглатывал печенье и тут же доставал новое.
— Как вы могли там быть? — спросил я. — Как вы могли оказаться там на шоссе, если уже не первый десяток лет сидите здесь?
Мой вопрос, казалось, напугал Буна. Он поперхнулся, крошево полупережеванного печенья вылетело из его рта в воздух, как зеленоватый туман.
— Вы что же, и в самом деле думаете, что мы здесь против нашей собственной воли? — Он отер крошки с уголка рта. — Вы думаете, что какая-то дурацкая меловая линия может остановить ребят вроде нас? Что мы не можем, когда захотим, отправиться туда, куда влечет нас наша фантазия?
Хокер умял аппетитный сэндвич с ветчиной, у которой была срезана корочка.
— Мы здесь только потому, что хотим здесь быть, — сказал он и кивнул.
— А почему вы едите все это? — раздраженно спросил я.
— Да потому что сегодня наш последний день здесь, сэр! — сказал Бун, отхлебнув из бутылки имбирного лимонада. — Вот мы и решили отпраздновать это событие.
— Вы ведь знаете, что говорят о последней трапезе приговоренного к смертной казни?
— Что происходит? — спросил я.
— Ну и ну, — сказал Бун с издевательским сочувствием в голосе. — Вы что — еще не сообразили?
Хокер выгнул брови, глядя на меня.
— Доходит, как до жирафа, мистер Л.? Сегодня у нас черепашьи мозги, моя глупая ягнячья котлетка?
Бун повернулся к своему сообщнику.
— Ягнячья котлетка! Я бы сказал, это очень неплохо. — Он ухмыльнулся, глядя, как Хокер заправил в рот ложку желе. — Как это нам раньше такое не пришло в голову?
Я повысил голос — совсем немного, только чтобы привлечь их внимание.
— Это ваш последний день здесь?
— Именно так, сэр!
— Абсо-шнапсо-лютно!
Я сверлил их взглядом.
— Это почему?
— Потому что сегодня — ваш счастливый день, мистер Л.
— Я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваше вранье, — сказал я. — Скажите мне, где Эстелла.
— Но мы никак не можем вам это сказать, сэр.
— Нет-нет. Вы совершенно не способны ориентироваться.
— Мы сами вас туда отведем, сэр. Представим вас лицом к лицу.
— Чего же вы, скоты, хотите? — спросил я.
Хокер возмущенно посмотрел на меня.
— Какая наглость!
Бун шумно заверещал:
— Гадкая ягнячья котлетка. Где это вы научились такому языку?
— Чего вы хотите? — повторил я, стараясь оставаться спокойным.
— Одну маленькую штучку.
