— Мне бы очень хотелось выпить чайку.
— Не повезло тебе, шеф. — В голосе Стритера не слышалось ни малейшей извинительной нотки. — Я, кажись, сейчас все допил. — Он звучно рыгнул.
У принца сделался совершенно больной вид.
— Сожалею, шеф.
— Вы абсолютно уверены? — сказал Артур дрожащим от разочарования голосом. — Может быть, хоть капелька осталась?
Стритер пожал плечами.
— Вряд ли. Но я проверю. — Он поднял крышку чайника, заглянул внутрь, наморщил нос и сказал: — Тебе повезло, шеф. Пара глотков наберется.
— Пары глотков будет достаточно, — с облегчением произнес Артур.
Стритер налил полчашки и протянул принцу.
— Ну, доволен?
Артур выпил содержимое чашки залпом.
— Да, вполне, мистер Стритер, благодарю.
Светловолосый сверкнул своей акульей улыбкой.
— Тебе нужно поторопиться с твоим образованием. Твоя матушка не хочет, чтобы мы тут канителились. — Как шталмейстер, собирающийся объявить о выходе лучших зверей, он хлопнул в ладоши, и зал мгновенно погрузился в полутьму. — Хватит про чай, шеф. Пришло время смотреть и узнавать.
К этому времени прошлое уже стало почти предсказуемым — мерцая и проявляясь, оно материализовывалось и становилось реальностью перед глазами принца. Он увидел свою прапрапрабабку — она сидела за письменным столом. Увидел мистера Дедлока, основателя того, что (по словам Стритера) должно было стать непримиримым врагом его, принца, семьи. А через дверь, словно авангард какой-то бюрократической армии, шагали англичанин, ирландец и шотландец — триумвират, составлявший фирму Холворма, Квилинана и Килбрета. Вместе с ними шел некто, кого принц видел в первый раз, — угловатый подросток, с лицом, испещренным угрями, с безнадежно всклокоченными волосами. Рот его искривляла бессмысленная ухмылка.
Давно умершая королева обнажила рот в приветственной гримасе.
— Это и есть тот ребенок?
Первым заговорил англичанин, мистер Холворм.
— Да, мадам.
Вперед вышел ирландец.
— Мы нашли его именно в том месте, о котором говорил Левиафан.
Удивительное дело, но мальчишка, казалось, не испытывал страха, хотя и предстал перед очами монархини. Его застывшее лицо не выражало ни малейшего любопытства.
Дедлок, который до этого момента стоял по правую руку королевы, вышел на свет.
— Почему мальчик так спокоен? Почему он не кричит и не хнычет?
— С самого рождения он воспитывался так, чтобы быть сосудом для Левиафана, — сказал англичанин.
Королева нетерпеливо отмахнулась от этого объяснения.
— Подведите его ко мне.
